Укрощение

Деверо Джуд

— Я сама об этом забыла. Они приходят и уходят почти бесшумно. Дома… то есть в замке моего мужа слуги были ленивыми неумехами, не знающими, что такое тряпка и метла.

Тут снова послышался стук.

Лайана подошла к дверям гардероба.

— Оставь нас, — велела она согбенному старику, который, неуклюже ковыляя, убирал ее комнату последние три дня.

— Но я еще не закончил, миледи, — прогнусавил он.

— Иди! — приказала Лайана и подождала, пока человек не похромает к двери, волоча ногу.

Стоило им остаться наедине, как

она повернулась к Жанне:

— Что ответил Роган на вызов?

— По-моему, вызов так и не был брошен. Оливер сообразил, что не сможет победить Рогана. О, Лайана, это нужно прекратить.

— Тогда выпусти меня. Помоги мне уйти. Как только меня здесь не будет, гнев Оливера остынет.

— Ты вернешься к Рогану?

Лайана отвела взгляд.

— Не знаю. У меня есть своя собственность. Возможно, я отправлюсь туда. Найду себе подходящее место там, где я ни для кого не буду бременем.

Жанна встала.

— Прежде всего я верна своему мужу. И не могу позволить тебе сбежать. Он так недоволен тем, что я вижу тебя каждый день. Нет, — твердо заключила она, — предав, я унижу его.

«Предательство, — подумала Лайана. — История Говардов и Перегринов — история измен и предательств».

Жанна порывисто вышла из комнаты, словно боялась передумать, если останется с Лайаной.

Весь следующий день Лайана нервничала, вздрагивая от каждого звука. Дверь была отперта, и она то и дело выглядывала в коридор в надежде увидеть Жанну и услышать новости, но оказалось, что это снова пришел старик. Разочарованная, она устремила взгляд на кусок полотна, натянутый на пяльцы.

— Убери поднос с едой и сам убирайся, — резко приказала она слуге.

— И куда мне идти? — раздался голос, настолько знакомый, что по спине прошел озноб. Лайана очень медленно подняла голову. Перед тяжелой дверью стоял Роган: повязка, закрывавшая глаз, сдвинута на лоб, спину отягощает фальшивый горб, нога перевязана так, что выглядит хромой.

Муж улыбался ей своей приводящей в бешенство улыбкой, означавшей, что он ожидает радостных восклицаний и объятий.

Вместо того чтобы броситься Рогану на шею, Лайана схватила кубок с подноса и швырнула ему в голову. Роган увернулся, и кубок ударился о дверь.

— Ты ублюдок! Похотливый сатир! Лживый изменник! Негодяй! Я больше не желаю тебя видеть!

Говоря это, она брала с подноса посуду и швыряла в Рогана, а когда покончила с посудой, в ход пошли предметы обстановки.

— Ты оставил меня гнить здесь! Они отрезали мне волосы, а тебе все равно! Ты не хотел меня! Ты никогда не хотел меня! Даже не рассказал, что Заред — девушка! Передал, что Оливер Говард может получить меня, а тебе все равно! Ты смеялся, пока меня держали в плену. Ездил вместе с Северном на соколиную охоту, пока я была заперта в этой комнате. Ты…

— Это был Бодуин, — перебил Роган.

Окончательно исчерпав запас метательных снарядов. Лайана принялась срывать одеяла с постели и бросать в него. Одеяла ложились у его ног, где уже скопилась большая гора дорогих вещей, посуды и подушек.

— Ты заслуживаешь всего, что Говарды сделали с тобой! — вопила она. — Твоя семейка прогнила до основания! Я едва не умерла от лихорадки, пока ты развлекался! Уверена, тебе наплевать, что они по ночам привязывали меня к дереву, даже когда шел дождь! Я могла бы потерять наше дитя. Можно подумать, тебе не все равно! Ты никогда…

— Это Бодуин охотился с соколами, — повторил Роган. — Я был здесь!

— Как похоже на Перегринов: винить всех, кроме себя! Бедный, ни в чем не повинный семьянин! Он не позволил бы никому отрезать волосы у его жены! Он бы…

Она огляделась. По комнате словно буря пролетела.

И тут Лайана немного опомнилась.

— Здесь? Ты был здесь? — с подозрением допытывалась она.

— Я искал тебя почти три недели. Расположение твоей комнаты было хорошо охраняемым секретом.

Лайана не знала, стоит ли ему верить.

— Как ты мог пробраться сюда незамеченным? Говарды знают тебя в лицо.

— Не так хорошо, как они воображают. Их шпионы видели, как Бодуин охотится и гоняется за девками, и не усомнились, что это я. А я в это время чистил гардеробы, белил стены, подметал полы… и старался все выведать.

Только сейчас Лайана по-настоящему услышала его. Возможно, новости о его похождениях были неправдой.

— Ты что-то чистил? И мне придется этому поверить? Да ты не знаешь, с какого конца взяться за метлу!

— Будь у меня сейчас метла, я бы знал, каким концом приложиться к твоей заднице.

Значит, все правда! О Господи, это правда! Он искал ее!

Колени Лайаны подогнулись. Она почти упала на голую перину, закрыла лицо ладонями и заплакала так, словно сердце вот-вот разорвется.

Роган не смел коснуться ее. Он стоял посреди кучи самых разнообразных вещей и смотрел на нее. Потому что уже не думал когда-нибудь увидеться с женой.

В тот день, когда ее захватили, он сильно острекался крапивой, и спина его горела. Возвращаясь домой, он мечтал, как жена приготовит ему горячую ванну и облегчит боль. Но, поднявшись в солар, увидел толпу рыдающих женщин. От служанок Лайаны он не смог ничего добиться, зато Габи, громко всхлипывая, умудрилась объяснить, что Говарды взяли в плен Лайану. Оливер Говард прислал гонца с требованием сдать замок Морей в обмен на ее возвращение.

Роган молча прошел в спальню. Он решил остаться один, чтобы обдумать стратегию, но, когда опомнился, обнаружил, что Северн и Бодуин пригвоздили его к полу. Комната была разгромлена. В слепой ярости он, не помня себя, схватил топор и изрубил все, что тут было. Свечной воск перемешался с обрывками простыней. Дубовый стул разбит железным подсвечником. От чудесного распятия Лайаны остались одни щепки. Повсюду были разбросаны клочья ее платьев. Красный шелк, голубая парча, золотая ткань, серебряная ткань… Четыре эннена лежали раздавленными с вылезшей подкладкой.