Укрощение

Деверо Джуд

Северну и Бодуину пришлось взломать дверь, чтобы не дать брату покалечить себя.

Опомнившись, Роган вел себя спокойно, на удивление спокойно. Настолько, что Северн обозлился.

— Мы нападем! — объявил он. — Теперь у нас есть деньги, наймем солдат. И наконец прогоним Говардов из дома Перегринов.

Роган представил, как брата обмывают и кладут в гроб… в точности как Джеймса и Бэзила, когда те попытались вернуть Жанну. Он понимал, что нельзя действовать поспешно, следует все тщательно обдумать. Невозможно атаковать твердыню Говардов, не имея безупречно составленного плана.

Много дней он работал упорно, с

утра до вечера, доводя своих людей до изнеможения, готовя их к войне. И только по ночам, когда уже не мог двинуть ни рукой, ни ногой, падал на кровать и забывался тяжелым сном.

Но даже смертельно измученный, он тосковал по ней. Она была единственной, кто приносил в его жизнь смех, тепло и доброту. Ни отец, ни братья никогда не смеялись. Но потом он женился на этой девушке из-за богатого приданого, и с тех пор все изменилось. Она одна осмеливалась критиковать его. Другие женщины слишком боялись его, чтобы жаловаться на грубое обращение. Другие женщины не указывали, что он что-то сделал не так. Другие женщины не обладали ни каплей мужества. Они не поджигали постели, в которых муж спал с любовницей, не увешивали эннен монетами. У них язык не повернулся бы расспрашивать о его первой жене.

Он следил за упаковкой частей боевых машин в фургоны, когда приехал рыцарь Перегринов с пакетом от Говарда. Маленький дубовый сундучок перебросили через стену с запиской, что это подарок для Рогана.

Он взломал замок кончиком кинжала и развернул находившийся в сундучке сверток. На пол посыпались волосы Лайаны. Он и сейчас умудрился остаться спокойным. Собрав ее волосы, прекрасные шелковистые волосы, он направился к башне.

Северн едва догнал его.

— Куда это ты? — спросил он.

— Разбираться с Оливером Говардом. Я иду убивать его, — бесстрастно сообщил Роган.

Северн развернул брата лицом к себе.

— Думаешь, Говард будет драться с тобой один на один? И будет драться честно? Ведь он старик!

Роган крепче сжал пучок волос.

— Он посмел изуродовать ее. И за это я его убью.

— Подумай, что ты делаешь! — взмолился Северн. — Если ты хотя бы подъедешь к воротам Говардов, твоя толстая шкура будет утыкана стрелами. И что будет с твоей женой? Лучше помоги нам готовиться к войне. Мы атакуем Говардов по всем правилам.

— По всем правилам? — прошипел Роган. — Как в тридцать пятом году? Тогда нас было пятеро братьев, и все же мы проиграли. Как мы, нищие и неимущие, можем сражаться с Говардами? Возьмем наше жалкое войско и устроим осаду, а Говард будет смеяться над нами с высоты своих стен?

— И все же ты считаешь, что в одиночку способен на то, чего не смогут сделать все наши люди?

Ответа у Рогана не было. Он отправился в свою комнату для размышлений, заперся там и не выходил целые сутки. К этому времени он уже знал, что делать. Когда они с Лайаной ходили на ярмарку, он заметил, как легко крестьяне попадали в замок. Конечно, он каждый день видел их с корзинками квохчущих кур, трехколесными тележками, нагруженными грубыми изделиями, мужчин с инструментами, прикрепленными к поясам. Видел, но не замечал. Только надев крестьянскую одежду, он осознал ту степень свободы, которую имели эти люди. На воротах никто не спрашивал, кто они и откуда. А вот всадника в доспехах уже в десяти милях от замка Морей встречала вооруженная стража.

Роган позвал обоих братьев в комнату, впервые включив Бодуина в число членов семьи. И это сделала Лайана. Сделала ему самый драгоценный подарок: еще одного брата. Роган рассказал братьям, что намеревается переодеться крестьянином и идти в крепость Говардов.

От протестующего вопля Северна голуби вспорхнули с крыши. Он орал, он рвал и метал, он угрожал, но Роган был непоколебим.

Бодуин, который все это время молчал, наконец заговорил:

— Тебе понадобится хорошая маскировка. Ты слишком высок и приметен. Габи сделает так, что тебя не узнает даже леди Лайана.

В тот день Роган, Габи и Бодуин хорошо потрудились, чтобы превратить его в одноглазого хромого горбуна. Северн был так сердит, что отказался участвовать во всем этом, но Роган сам пришел к нему и попросил о помощи. Он знал, что за замком постоянно следят шпионы Говардов, и хотел, чтобы они посчитали, будто он не покидал дома. Северн и Бодуин должны были сделать все, чтобы Говарды приняли Бодуина за Рогана. На это Северн согласился. А Роган отправился в замок Говардов. Когда он и Северн прощались в лесу, Северн сжал брата в медвежьих объятиях: редкое проявление чувств для Перегринов, которого не произошло бы, если бы не смягчающее влияние Лайаны.

— Привези ее к нам, — тихо попросил Северн. — И… Нет, я больше не хочу терять братьев.

— Я найду ее. А ты позаботься о Заред.

Северн кивнул, и Роган исчез в чаше.

От неровной ковыляющей походки болела спина, а люди Говарда подкрепляли приказы пинками и тычками. Он старался запомнить их лица в надежде когда-нибудь встретиться на поле боя.

Он бродил по всему замку, таская ведра с помоями, стараясь то и дело оказываться рядом с беседующими людьми. Замок так и гудел сплетнями о предательстве Перегринов. Расписывали, как они пытались украсть то, что по праву принадлежало Говардам. Люди обсуждали Лайану и сходились на том, что она недостаточно хороша для младшего брата Оливера. При этих словах Роган переломил черенок метлы, за что кухарка побила его бараньей ногой.

Он ел все, что мог украсть, но, поскольку Говарды разбогатели на землях Перегринов, никто не обращал внимания на пропавшую еду. Спал он в углу конюшни или вместе с соколами.

Он работал и прислушивался, стараясь найти того, кто что-то знал о Лайане.

Только на третьей неделе, когда он уже почти потерял надежду, какой-то рыцарь пнул его в поясницу, да так сильно, что Роган упал носом в грязь.

— Идем со мной, старик, — последовал приказ.

Роган, кряхтя, встал и поплелся за рыцарем, замышляя прикончить его. Но не успел. Тот вручил Рогану метлу.

— Иди, и чтобы все было чисто, — велел рыцарь, открывая толстую, окованную железом дверь.

Сердце Рогана замерло, потому что в комнате сидела Лайана. Прелестное лицо наклонено над пяльцами, волосы прикрыты чепцом из белого полотна. Он не мог пошевелиться. Только стоял и смотрел на нее.

Лайана подняла глаза.

— Займись делом, — потребовала она. — У тебя есть дела получше, чем стоять и глазеть на пленницу Говардов.

Роган открыл было рот, чтобы объяснить, кто он, но тут дверь снова распахнулась. Роган поспешил в гардероб, стараясь оставаться у двери, чтобы лучше слышать. И облегченно вздохнул, когда до него донесся женский голос. Но тут оказалось, что Лайана называет женщину Жанной. Неужели это та Жанна, на которой он был когда-то женат?