Укрощенное сердце
Шрифт:
– Это он сделал? – воскликнула она. – Он ее ранил?
Рис оцепенел. Он хорошо понимал, что она имеет все основания его ненавидеть, но все же не был намерен терпеть оскорбительные выпады ребенка.
– Сообщи о состоянии Ронуэн своей тетке в Каррег-Ду, – резко бросил он. – Я должен знать, когда она достаточно окрепнет, чтобы вернуться домой.
– Подожди, Рис, не уезжай, – попросила Джослин.
Но он проигнорировал просьбу и так сильно натянул поводья, что лошадь в испуге попятилась. Привычное ко всему животное быстро пришло
Джаспер, напряженно прислушиваясь, слонялся под дверью комнаты, где лежала Ронуэн. Нотам было тихо. Ни один звук не проникал сквозь толстые каменные стены и тяжелые, обшитые панелями двери.
Он тяжело вздохнул и потер руками лицо. Он был измучен и весь покрыт кровью – своей и чужой. Опустив руки, он уставился на ладони. Знать бы, какое из этих темно-коричневых пятен – кровь Ронуэн.
Он вздрогнул и почувствовал уже ставшую привычной боль в груди. Ему казалось, что на месте сердца у него образовалась дыра, непрерывно сочащаяся кровью. Он прижал кулак к груди. Боже милосердный! Он любит эту женщину.
Боль в груди усилилась. Джасперу стало трудно дышать. Он прислонился к стене, опасаясь, что может лишиться чувств.
Он любит ее.
Он любит ее, и, подгоняемый эгоистичной потребностью обладать ею, едва не навлек на нее гибель. Она может умереть.
Он зажмурился, потрясенный собственным эгоизмом. Желая во что бы то ни стало видеть ее рядом с собой, он бросился вдогонку за беглянкой, когда следовало просто смириться с мыслью, что она его не хочет. И теперь только по причине его тупого упрямства и неукротимой гордости Ронуэн находится на пороге смерти.
И не имеет никакого значения тот факт, что он убил Ламонта, равно как и то, что он убедил Риса привезти Ронуэн сюда. Если она умрет…
Джаспер даже съежился, не в силах осознать такое. Он не мог даже думать о такой возможности. Она должна выжить. У местного лекаря прекрасная репутация, да и Джослин сделает все от нее зависящее. И если его молитвы хотя бы что-то значат, она выживет.
А когда это произойдет… ему придется отпустить ее. Он должен позволить ей вернуться к жизни, к которой она стремится. Даже если Рис не был ее любовником, она любила его. Ведь она бежала именно к Рису, когда наткнулась на него.
Он невидящими глазами уставился на холодную серую стену. Вместо нее перед его мысленным взором предстала серая монотонность и холод его будущего. Пустота. Никакой любви. Никакой радости.
Без Ронуэн.
Когда скрипнула дверь, Джаспер, охваченный ужасом, подскочил. Из комнаты выскользнула Изольда и тщательно закрыла за собой дверь. Ее юное личико было бледным и встревоженным.
– Мама сказала, что если ты вымоешься и почистишь одежду,
– Как она? – хрипло выдавил Джаспер.
Изольда нахмурилась.
– Очень слаба. Ромни хотел пустить ей кровь, но мама не позволила. Она сказала, что Ронуэн и так потеряла много крови. Так что они промыли рану и зашили. – Детское личико скривилось. – У нее ужасная рана в боку, Джаспер. Очень глубокая. Я видела ее внутренности. Мне еще не приходилось видеть таких ран.
Джаспер судорожно сглотнул и огромным усилием воли поборол подступившую к горлу тошноту. Ему этого не вынести!
– Она выживет?
Он схватил Изольду за плечи и наклонился, так что они оказались лицом к лицу.
Глаза девочки наполнились слезами.
– Надеюсь на это… – Изольда всхлипнула и отвернулась. – Это все из-за меня, да?
– Из-за тебя? – искренне удивился Джаспер. – Помилуй Бог, Изольда, почему ты так думаешь?
– Потому что… потому что я пошла за ней и меня выкрали, а потом ты выследил Риса и поймал его, и она обменяла нас на него… Он ненавидел тебя и не мог допустить, чтобы она оставалась с тобой… Она сбежала, и ты бросился за ней… И ее ранили…
Изольда зарыдала.
– Нет, милая. – Джаспер обнял девочку и крепко прижал к себе. – Нет, Изольда, это не твоя вина. Даже не думай об этом.
– Но… – Изольда вздрогнула и, опустив заплаканные глаза, призналась: – Я же хотела, чтобы она умерла. Вначале. Я молила Бога, чтобы она умерла. Но потом передумала, а теперь… она действительно может умереть.
– Послушай меня, малышка, и запомни: ты не имеешь никакого отношения к тому, что случилось с Ронуэн.
Джаспер еще долго шептал ей на ухо успокаивающие и ободряющие слова, и Изольда наконец перестала рыдать.
– Никогда нельзя молиться, чтобы кто-нибудь умер, – тихо сказала она.
– Возможно, ты права. Но не думаю, что Бог обращает большое внимание на такие молитвы. А почему ты хотела, чтобы она умерла?
Губы девочки задрожали.
– Сначала… сначала я просто хотела, чтобы она ушла, потому что… потому что я знала, что ты ее любишь.
– А потом? – спросил Джаспер, видя нерешительность девочки.
– Потом, когда она и Рис взяли меня в заложники, я… я молилась, чтобы они оба умерли, и все их люди тоже.
Джаспер невесело улыбнулся и вытер ее мокрые щеки.
– Это совершенно нормальная реакция, милая. Любой на твоем месте чувствовал бы то же самое. Так что твоей вины в этом нет.
«Зато моя есть».
Девочка потерла кулачками глаза.
– Тот человек. Саймон Ламонт. Мама говорит, что это он виноват во всем.
Джаспер кивнул.
– Ее поразил его меч. Вот только удар предназначался мне. Она спасла мне жизнь.
– Правда? – Изольда несколько мгновений смотрела на своего дядю округлившимися глазами, затем порывисто обняла и крепко поцеловала в щеку. – Ронуэн, должно быть, тебя очень сильно любит.