Укротить Ураган
Шрифт:
Тарас неопределенно повел плечом, вновь замалчивая ответ.
Иветта сидела на диване, а очень хотелось прилечь, растянуться во всю длину, и желательно стащить плотные джинсы, чтобы ничего не сковывало движений. Но и вприпрыжку мчаться в спальню Вольных Иви не спешила.
— Ты вполне можешь переночевать и у соседей, — милостиво предложила Иветта Марковна.
Тарас устало выдохнул. Ивка вдруг трезво взглянула на парня, вернее, на его лицо, отметила темные круги под глазами, тусклый взгляд, морщинки вокруг глаз и сутулые плечи.
— Могу,
Ивка могла бы поспорить. Но устала. Могла бы возразить. Но не хотела. Могла бы устроить скандал с обязательным битьем посуды и членовредительством. Но не осталось сил.
Именно поэтому, конечно же, только поэтому, Ива встала и медленно побрела в уже знакомую сторону. На долгую, длиною в вечность, секунду Ива застыла в дверном проеме спальни хозяина дома. Воспоминания о том, как Тарас в одном полотенце стоит в обнимку с блондинкой, вновь вернулись. И словно прочитав мысли Иветты, Вольных, встав за ее спину, почти касаясь, тихо прошептал:
— Я не спал с ней. Как тебя встретил, ни с кем не спал.
Слова звучали тихо, но четко и очень правдиво. Иве больше всего на свете захотелось поверить парню. Вполне возможно, она ошибается и рано или поздно ей станет больно. Вполне возможно, он обманет ее, а может быть, и не раз. Но это потом, а сейчас Иветте Марковне хотелось тихой и уютной сказки. Хотелось забыть последние сутки и начать эти дни заново.
Хотелось… Но она не могла взять и вычеркнуть вот так просто из памяти боль.
— Не важно, — тихо ответила Иветта, — Это ведь просто секс. Физиология.
— Ты не слышишь, что я говорю! — все также тихо, но словно теряя терпение, проговорил Вольных, — Я не спал с ней. Я не хочу ее. Я хочу тебя!
— И давно ли? — Ивка избегала прямого взгляда голубых глаз, но и убегать от парня не собиралась.
Возможно, виной всему сотрясение, но в ее голове появилась совершенно бесшабашная идея. Да, еще сутки назад она рассчитывала на серьезные отношения и даже на совместное будущее с полубогом. Но не сейчас… Сейчас она хотела почувствовать, какого это, когда не нужно думать и анализировать свои поступки, а действовать на инстинктах. Ивка решила, что воспользуется телом Тараса, оставив чувства в стороне. Постарается запереть их как можно глубже в сердце и не даст им свободы.
— Давно, — упрямо дернул подбородком парень.
По губам Иветты скользнула легкая ухмылка. Она не верила ему. В этом — не верила.
Ива вошла в комнату, освещенную светом ночника с прикроватной тумбы. Решив, не стесняться, стянула свитер через голову и сбросила плотные джинсы, оставив их на ближайшем стуле. Оставшись в одной футболке, Иветта прошла к кровати. Изначально план был простым: заставить Тараса заняться с ней сексом. А сейчас, когда оказалась в мягкой постели, когда голова уютно и правильно устроилась на подушке, Ивка буквально отключилась, проваливаясь в долгожданный сон.
Когда ведьма затихла, свернувшись на своей половине кровати в комочек, Тарас прилег рядом. Он выключил свет, но все равно четко видел черты хорошенького личика. Обняв девчонку рукой, Вольных прикрыл глаза, слушая ее размеренное дыхание. Тонкий аромат легких цветочных духов привычно проник под кожу. И уже отключаясь, Тарас подумал, что все теперь происходит правильно. Она и он. Тишина и покой.
Странно, но Шуховская проснулась от легкого щекотания. Девушка в первое мгновение и не поняла, что именно ее разбудило. Сквозь небольшой промежуток между занавесками на окнах Ивка видела огромную, словно блин луну и темное звездное небо. Поняв, что до утра еще далеко, девушка вздохнула.
Вот уже вторую ночь, как она спит в постели капризной принцессы. И если в первый раз у нее просто не было сил возмущаться, и она просто отключилась, то сегодня, прежде чем уснуть, она основательно прошлась по выдержке парня. Ее придирки и сарказм были настолько беспощадными, что Вольных, дабы избежать конфликта, умчался чистить снег. К слову сказать, пятый раз за день.
Не пытаясь скрыть довольной усмешки, Иветта повернула голову в сторону безмятежно сопящего парня и поняла, что именно ее щекотало. Тарас спал, сдвинувшись ниже, прижимаясь щекой к ее плечу. Проступившая щетина и явилась причиной щекотки.
Парень лежал на боку, устроив руку поверх девичьего живота. Футболка сбилась практически к самой груди, приоткрывая обычное тканевое белье: простые трусики с яркими рожицами и самый обыкновенный лифчик, без кружева и пуш-апа.
Ивка вздохнула, рассматривая безмятежное лицо спящего рядом полубога. Одеяло сбилось, открывая развитую мускулатуру на плечах и руках. И Ивке захотелось провести ладонями по манящей, горячей коже.
Несколько минут, а может быть всего лишь две-три секунды, Шуховская размышляла над ситуацией, в которой оказалась. Обманывать себя бесполезно. Это очевидно. Обида и злость на парня никуда не делись. Но все эти негативные чувства перекрыло огромное желание, здесь и сейчас почувствовать себя единственной и желанной для мужчины.
От созерцания красивого тела Ивка почувствовала, как на кончиках пальцев поселилась дрожь, как дыхание сбивалось, и грудь словно сдавило тисками. Крепко зажмурившись, Ива тихо и протяжно выдохнула. Тарас, словно почувствовал изменения в девушке, пошевелился во сне. Пошевелился и теснее прижал ее к себе, скользнув рукой вдоль живота, накрывая резинку трусиков, пальцами задевая тонкую ткань с пресловутыми смайлами.
Ивка закусила нижнюю губу, и очередной вдох смешался уже со стоном. Пришлось отбросить все мысли и сомнения. Ведь она хотела того красавчика, хотела сейчас, так что мешает ей получить его тело? А сердце? Что ж, если часто повторять, то можно убедить саму себя, что ей хватит только тела.
Не было ни головокружения, ни тошноты, вообще общее состояние было на удивление отличным. Если не считать гулявшего по телу жара. Но и с ним Ивка решила справиться.
Отбросив всякую скромность, Шуховская на секунду зажмурилась, а потом провела своими ладонями по обнаженной груди парня, задерживаясь на твердых сосках. Изучение мужского тела оказалось для нее чем-то новым. А поскольку Ива в данные мгновения решила не комплексовать, то и ладошки стали более смелыми, а касания — откровенными.