Укротитель миров: магические твари
Шрифт:
Из саквояжа он достал чистый белый халат и набросил поверх мундира.
— Вы позволите вас осмотреть?
Вместо ответа, пациент угрюмо взглянул на Захарова, который привалился к косяку двери.
— Народу многовато.
— Захаров, выйди! — распорядился Жан Михайлович.
— Так я же охраняю! — удивился Захаров.
Но под тяжёлым взглядом Бердышева нехотя вышел в коридор.
— И дверь за собой закрой! — крикнул ему вслед Жан Гаврилович.
Александр Михайлович достал из саквояжа флакон
— Итак? — повернулся он к пациенту.
Парнишка сбросил халат. Александр Михайлович многое повидал за время врачебной практики, но сейчас его брови поползли вверх от удивления.
— Это вы его так, Жан Гаврилович?
— Тварь, — нехотя объяснил Жан Гаврилович. — Прорвалась через оцепление. Да я же вам рассказывал, Александр Михайлович!
— Я спрашиваю, это вы его так заштопали? — спокойно уточнил врач.
— Помирал парнишка, — смутился Жан Гаврилович. — Не до красоты было, кровь бы остановить.
— Надо бы вам походить ко мне на практику, — мягко сказал Александр Михайлович. — Улучшить навыки.
Жан Гаврилович стиснул зубы.
Парнишке сильно досталось. Удивительно, что Бердышев успел вовремя и не позволил ему умереть от потери крови.
— Я должен вас осмотреть, — сказал Лунин пациенту.
Дождался неохотного кивка и принялся водить ладонями вдоль изрезанного тела, не прикасаясь к парнишке.
— Так, — приговаривал доктор себе под нос. — Кишечник не затронут… гематомы… рубцы… лёгкое истощение. Когда вы в последний раз ели, юноша?
— Не помню, — чуть помедлив, ответил пациент.
— Ну, что ж, — произнёс Александр Михайлович через несколько минут. — Картина понятна. Будем лечить. Выпейте вот это.
Лунин порылся в саквояже и достал шприц и ампулу с лекарством.
— Что это? — спросил пациент, недоверчиво глядя на ампулу.
— Лёгкий наркоз, — с улыбкой объяснил доктор. — Без него может быть больно.
— Нет, — решительно отказался парнишка.
Я не доверял доктору.
Седой и улыбчивый, он располагал к себе. Но я помнил его разговор с Жаном Гавриловичем в коридоре.
Сейчас он вколет мне наркоз, и я отключусь. Откуда я знаю, что он сделает со мной, пока я буду без сознания.
— Без наркоза может быть больно, — спокойно предупредил доктор.
Какого чёрта я упрямлюсь? В магическом мире он и так может сделать со мной всё, что ему взбредёт в голову. Я даже не почувствую.
— Нет, — упрямо повторил я. — Я должен видеть, что вы делаете.
Доктор ещё раз попытался возразить.
Но я посмотрел прямо в его усталые глаза и почувствовал, как внутри снова шевельнулась тугая струна.
Словно бдительный цепной пёс в своей конуре.
— Нет.
— Ну, хорошо, — вздохнул доктор.
Он
— Тогда выпейте вот это.
Я взял склянку и понюхал. Густое снадобье слегка пахло мятой.
— Что это?
— Местная анестезия, — объяснил доктор. — Мне нужно привести в порядок ваши рубцы. Когда вы это выпьете, всё ваше тело онемеет. Но вы будете в сознании, как и хотите.
И какая разница? Даже если я пойму, что он делает что-то не то — как я смогу ему помешать?
Голова у меня кружилась. Ноги подкашивались от усталости.
Да чёрт с ним!
Хотя бы, действие лекарства объяснил. Не все врачи до этого снисходят.
Я осторожно сделал небольшой глоток. По пищеводу словно прокатилась ледяная волна. Затем комок льда упал в желудок, и я почувствовал онемение.
— Пейте больше, — поторопил меня Александр Михайлович. — Иначе будет больно.
Я зажмурился и залпом ополовинил склянку.
Тело мгновенно онемело. Зубы сжались от холода.
Александр Михайлович ловко забрал склянку, подтолкнул меня, и я упал на кровать, словно ледяная статуя. Даже испугался, что рассыплюсь на осколки. Но не рассыпался, зато увидел, как доктор закатывает рукава халата.
Я бессмысленно глазел в чисто побеленный потолок.
Моё тело больше меня не слушалось. Оно парило в приятной невесомости.
Доктор что-то делал со мной. Иногда я слышал, как позвякивают инструменты. Один раз увидел, как Жан Гаврилович поморщился и отвернулся.
— Если вы опасаетесь, что я прямо сейчас начну вычищать вашу магическую матрицу, — приговаривал доктор, — то это напрасно. Для стирания матрицы необходимо специальное оборудование, а оно есть только в госпитале. И нам ещё придётся придумать, как поместить вас туда.
— Александр Михайлович, — вмешался Бердышев. — Вы же сказали, что сможете стереть матрицу здесь.
— Возможно, — не стал спорить доктор. — Но даже в этом случае придётся доставить необходимое оборудование на квартиру.
Я понимал, что врач говорит это для того, чтобы успокоить меня. И, как ни странно, успокаивался.
— С руками закончили, — сказал Александр Михайлович и тыльной стороной ладони вытер со лба блестящие капельки пота. — Займёмся животом. Сейчас придётся потерпеть, но вы сами настаивали.
Сразу вслед за этими словами пришла такая боль, что я застонал и стиснул зубы. В глазах замельтешили разноцветные искры, и я почувствовал, что проваливаюсь в беспамятство.
Во сне я терпеливо сидел возле вонючей помойки, сжимая в руке крепкую палку. Стены домов над моей головой очерчивали неровный прямоугольник питерского двора.