Укротитель времени (сборник)
Шрифт:
Со стороны лужайки послышались шаги. О'Лири посмотрел вниз и увидел мрачного графа Алана, наклонившегося перед балюстрадой со шпагой в руке. От неожиданности Лафайет выронил стакан, который с шумом разбился.
— Э-эй, вы испугали меня, — начал он.
Алан подскочил к нему и приставил острие шпаги к новому зеленому бархатному костюму.
— Ну, говори, где она, грязный заговорщик! — прохрипел граф. — Только пикни, и я проколю тебя. Выкладывай, и дай бог, чтобы она была невредима.
— Послушай, ты все перепутал, — проговорил
Алан продолжал надвигаться.
— Ты смелый негодяй, — продолжал граф. — Ты разделался с его величеством, так вот, здесь, на этой террасе, при всех, тебе будет не до развлечений!
— Да мы просто вышвырнули его.
— И ее высочество!
Казалось, что шпага вот-вот проткнет О'Лири.
— Она здесь! Через минуту она будет здесь, внизу. Послушай, Ал, я все объясню тебе, старик.
— Как я и думал, она всегда была у тебя. А я, болван, целые сутки потратил зря.
— Я ведь тебе предупреждал, что ты зря тратишь время. Ты видел, что осталось от Лода?
— Когда воры перессорятся… — процитировал его Алан. — Я думаю, что ты просто одурачил его. Но уж меня-то ты не обманешь.
Со стороны открытых дверей послышался резкий крик. О'Лири увидел в дверях Адоранну — невыразимо прелестную в своем белом платье, с бриллиантами в волосах.
— Ваше высочество! — хрипло выдавил граф. — С вами все в порядке? А что касается этого негодяя…
Он еще больше напряг свою руку, глядя прямо в глаза Лафайету.
Адоранна вскрикнула. За спиной Алана возникла темная тень. Послышался глухой удар. Молодой дворянин выронил шпагу, которая загремела по каменным плитам, и стал медленно падать прямо на О'Лири. Лафайет подхватил его и осторожно опустил на пол. И тут О'Лири увидел коренастую фигуру Рыжего Быка, который стоял, ухмыляясь во весь рот с плутовским видом.
— Я вижу, что этот слюнтяй чуть не проколол вас, — радостно объявил громила.
Он кивнул своей красной гривой в сторону Адоранны:
— Привет, ваше высочество.
Рыжий Бык потянул Лафайета за вялую руку.
— Послушай, я постоял там немного, как ты предлагал, и улов оказался неплохой.
Он полез своей пятерней с толстыми красными пальцами в обвисший боковой карман и достал с полдюжины золотых часов.
— Спасибо, приятель. Из нас с тобой получилась отличная команда. У меня появилась одна знатная мысль, там будет такая добыча, что эта покажется ничтожной.
Адоранна судорожно всхлипнула и стала оседать в проеме дверей. О'Лири подскочил, подхватил и поднял на руки изящное тело принцессы.
— Она без сознания, — объявил он растерянно. — Да сделайте же что-нибудь!
— Мне надо быстро испариться, старик, — заявил Рыжий Бык. — Давай встретимся во вторник, в полночь, в таверне «Секира и Дракон», идет? На этот раз я приколю желтый тюльпан, ладно?
Он перескочил через балюстраду и исчез в темноте. Отовсюду подбегали люди и вскрикивали, обнаружив принцессу в глубоком обмороке.
— Я
Сопровождаемый суетливым камергером, который показывал дорогу, и толпой придворных дам, которые кудахтали не умолкая, Лафайет взбежал на третий этаж и, тяжело ступая, пошел по коридору, выложенному мрамором. Он подождал, пока откроют дверь, вошел, подошел к широкой кровати с балдахином, застеленной желтым шелковым покрывалом, и осторожно опустил свою ношу. Обернувшись, Лафайет обнаружил, что в комнате, кроме него, никого нет. Он остался один на один с Адоранной.
— Черт бы побрал этих дураков! Где же нюхательная соль? Наверно, оттого, что он не удостоил их своим королевским приглашением, они не осмелились войти с ним. Ну…
Глаза Адоранны приоткрылись.
— Граф Алан, — прошептала она. — Он жив?
О'Лири присел на край кровати.
— Конечно жив. Рыжий Бык слегка стукнул его по голове. Вам лучше?
— Да, да, Лафайет. Но вы… он угрожал вам шпагой.
— Бедолага просто не знает, в чем тут дело. Все нормально. Он хотел вам помочь.
— Вы ведь не будете держать на него зла?
Прелестные руки принцессы обвили шею Лафайета и притянули его лицо. Ее губы были мягкие, как розовый бархат. Где-то здесь, на груди ее серебряного платья, должны быть крошечные бриллиантовые пуговицы. Руки О'Лири лихорадочно пытались отыскать их.
— Ваше величество… — прошептала Адоранна.
— А может быть, нам подождать до завтра? — Лафайет с удивлением услышал свой собственный хриплый голос.
— Вы король, — таков был ответ принцессы.
Руки Адоранны потянулись к пуговицам. Они расстегивались на удивление легко. Одна, две… показался изгиб белой шеи… три, четыре, пять… показались кружева… шесть, осталось дернуть за ленточку, и…
Послышался отчетливый хлопок. Все лампочки разом погасли, кроме одной, тускло светившей в пятидесяти футах над темным проемом двери. О'Лири выпрямился, под ним скрипнули пружины.
— Адоранна?
Он пошарил рукой и нащупал только грубое одеяло, лежащее поверх комковатого матраца.
— Эй, ты, заткнись! — проворчал кто-то совсем близко. — Дай же немного поспать!
— Где… где я? — задыхаясь, проговорил Лафайет.
— Ого, — раздалось рядом. — Я, кажется, долго проспал. Когда я сюда пришел, тебя еще не было. Ты в ночлежке железнодорожников, третий этаж, по доллару за место и еще сорок центов сверху за душ. А я и говорю: кому он нужен, этот душ?
О'Лири, пошатываясь, встал и протиснулся между кроватями к освещенной двери. Он быстро спустился вниз, шагая через две ступеньки, выскочил через вращающуюся дверь на улицу и уставился на темные витрины магазина, на голубое мерцание люминесцентных ламп, свисающих с высоких стальных столбов. Немногочисленные прохожие с любопытством рассматривали его наряд. Он снова очутился в Колби Конерз.