Укротитель. Трилогия

Шаргородский Григорий Константинович

— Богдан у тебя? — удивился князь, перебивая меня.

Интересное дело. А ведь этот жук с момента приезда князей куда-то пропал.

— Есть какие-то проблемы?

— Вообще-то нет. Его срок службы на заставе истек, да и королевский приказ насчет магов дал им полную свободу. Просто он так быстро исчез… Говорили, что это случилось после его встречи с каким-то арабом.

— Я так понимаю, сразу топить его в реке вы не будете?

— Нужен он мне… Дам по шее — и хватит.

Эта короткая перепалка дала князю возможность отойти от шока. Я хотел позвать Богдана

для экзекуции, но был остановлен посерьезневшим лицом князя.

— Значит, говоришь, в столице засела злобная тварь…

— Да уж, очень верное определение для такого, как Врадак.

— Теперь понятно, почему нас оставили на растерзание аравийцам! — вдруг вспыхнул князь. — Явись сюда половина беев Аравии, наш берег был бы завален трупами, а всех выживших забили бы в колодки.

От князя полыхнуло такой открытой злобой, что мне удалось даже уловить отдельные мыслеобразы, от которых побежал мороз по коже, — лежащие вповалку воины в славянских доспехах, распятая на воротах женщина в окровавленной рубахе, долгая вереница привязанных за шеи к общим жердям девушек и детей. Да уж, арабы успели набедокурить на славянской земле. И делали они это не в первый раз.

Хорошо, что я догадался заехать в деревню, которая стала пунктом моего прибытия в этот мир. Еще год назад я звал Богшу с женой и маленькой Пламеной к себе, но спасший меня от рабства первый друг в этом мире отказывался ехать на чужбину. Теперь же я тупо загрузил все семейство в ладью купца и, добавив от себя охраны, отправил вниз по Дольге. Конечно, сейчас мы отобьемся, но это не последний набег аравийцев.

Уловив отчаянье и злобу князя, я в очередной раз поздравил себя с правильным решением.

— По крайней мере, король послал хотя бы меня, — попытался я немного успокоить разошедшегося Изяслава.

— Тебя?! Сам говоришь, что тебя решили положить вместе с нами. А так бы и вышло, если бы сюда явился эмир. — Князь решительно тряхнул головой. — Я отговаривал князей, но они правы. Пора отделяться.

— В вас говорит злость, князь, — с максимальной жесткостью в голосе сказал я. — Если славяне отделятся, арабы сожрут вас за пару дней. Сейчас они лишь проверяют королевство на прочность, а если узнают о расколе, навалятся всей силой.

— Да знаю я, — зло сверкнул глазами князь, — но что же тогда делать?

— Думать и говорить. Или вы думаете, что кельтским ярлам это все очень нравится?

— Так чего же они сиднем сидят?

— Потому что ничего не знают.

— Так чего же ты молчал?!

— Спокойно, княже, я сделал все что нужно. Вот скажите: если бы не приход аравийцев, молчание Лугуса и то, что вы меня хоть немного, но все же знаете — поверили бы в этот рассказ?

— Нет, — чуть подумав, ответил князь, — верить можно только тем, кто заслужил это право. Ты получил его, когда год назад согласился увести за собой аравийцев от заставы. Хорошо; что предлагаешь нам делать?

— Пока не «нам». Я займусь арабскими пловцами и магами, а вы продолжайте трепать отряды бея. Одновременно с этим собирайте войско и поговорите с другими князьями. Не мешало бы пообщаться с кельтскими наместниками — не исключено, что кто-то из них проявит понимание. Гарнизонные войска провинций нам бы не помешали.

— Говорили уже… — недовольно проворчал князь.

— А вы попробуйте еще раз. И постарайтесь донести до самых здравомыслящих князей и наместников мой рассказ о положении в столице. Вам они поверят больше, чем мне.

— Добро. — Князь поднялся на ноги и чуть улыбнулся, оглядываясь по сторонам. — А теперь можно и поучить Богдана хорошим манерам…

Как и следовало ожидать, подзатыльник магу был чисто символическим. Тем более что Богдан за последний год из зашуганного ботана превратился в солидного человека — как по комплекции, так и по поведению. И все же каждый даже самый солидный мужчина в определенные моменты становится ребенком…

— Ну давай… пора… — зашипел Богдан мне в ухо.

— Успокойся. Еще рано, — чуть повернув голову, ответил я.

В принципе он был прав, но мне не хотелось делать это по его команде. Мы находились в зарослях тростника у левого берега Дольги. Мощный акаяси чуть подрагивал всем телом, улавливая нетерпение седоков. Сквозь тонкие стебли было хорошо видно, как на практически гладкой поверхности навстречу друг другу движутся десятки водных бурунов. Вверх по течению шли только акаяси, а вот идущих вниз водных они сопровождали три небольших корабля. Причем на стороне аравийцев было не только преимущество в виде кораблей, но и серьезный перевес в численности акаяси.

Так, главное — не увлечься издевательством над Богданом и не прошляпить нужный момент…

— Загубник, — скомандовал я и, подавая пример Богдану, вцепился зубами в магически измененную кожу загубника на конце длинного шланга. Перед седлом на боках угря-переростка находились два баллона. В обычных условиях они соединялись, а сейчас на двух седоков приходилось по одному баллону с напитанными воздухом артефактами.

Моя команда не была лишней перестраховкой. Когда мы спустились с борта баржи и впервые совершили совместное погружение, Богдан так разволновался, что забыл о загубнике. Выскочивший из воды как пробка маг довел народ на барже до истерики. Смеяться они начали, едва увидели его в гидрокостюме. Раскормленная Нариной тушка с округлым животиком в обтягивающем костюме выглядела уморительно. Ну а после экстренного всплытия подводной лодки по имени Богдан поводыри, уже не в силах даже дышать от смеха, повалились на палубу.

Впрочем, обижался Богдан недолго — увлекательное подводное путешествие и засада в зарослях тростинка стерли все отрицательные эмоции.

На всякий случай повернувшись, я увидел сквозь просветленную оптику артефактных очков раздувшиеся от широкого загубника щеки мага.

Да уж, картинка еще та…

Мысленный приказ привел акаяси в движение. Мы стремительной тенью заскользили в чуть мутноватой толще речной воды. Но даже эта муть не смогла скрыть еще четыре тени, которые устремились за нами. Наличие под рукой всей магической артели позволило нам увеличить число единиц огненно-громовой поддержки пловцов до пяти.