Укротители моря
Шрифт:
– Ага, значит, меня желают видеть на собрании.
Констебль был явно удивлен.
– Нет, сэр! На собрании присутствуют только городские жители. Мистер Двайт просто хочет довести до вашего сведения, что будет рассматриваться ваша просьба, вот и все.
Только Кидд повернулся, чтобы идти дальше, как констебль удержал его за рукав.
– Будьте уверены, на собрание придут французы, так что вы, лейтенант, тоже приходите. Молельный дом, где проходят собрания, находится прямо за углом.
Со всех концов города люди стекались к молельному дому, который своими очертаниями и небольшими размерами напомнил Кидду методистские церкви времен его юности. Кое-кто из горожан здоровались с ним, другие проходили молча. Шредер приехал в карете, ему помог выйти чернокожий слуга. Вскоре появился французский офицер, и они вдвоем принялись что-то горячо обсуждать, не обращая внимания на Кидда. Том почти не сводил глаз с высокого элегантного француза, хорошо запомнившегося ему по утренней стычке. Необъяснимая логика войны подсказывала, что француз – заклятый враг короля и Англии, и его следовало, не колеблясь, убить.
Внезапно Шредер и француз прервали разговор и повернулись в его сторону. Кидд ощутил неприязненный и напряженный взгляд своего врага. Чуть помедлив, он отвел глаза, а когда снова невольно взглянул в их сторону, то оба уже куда-то исчезли.
– Всем присутствующим занять свои места! – провозгласил констебль. Опоздавшие, в числе которых был сам Шредер, поспешно вошли в здание. Кидд и французский офицер остались на улице. Следовало ли ему поступить согласно законам вежливости, призывавшим отрекомендоваться человеку, с которым уже виделся, или следовало выказать пренебрежение? Рослый мужественного вида француз обладал той самой элегантностью, невольно напоминавшей Кидду о его собственном невысоком происхождении. Им опять овладел комплекс неполноценности, и он вызывающе взглянул на француза.
Из здания доносился гневный крик, страсти накалялись. Француз взглянул на Кидда и слегка приподнял бровь в знак то ли удивления, то ли признания. Кидду, не столь искушенному в умении себя держать, стало неловко, он резко отвернулся.
Неожиданно распахнулась дверь, на пороге дома возник Двайт.
– Джентльмены, – обратился он к ним, не глядя ни на кого из них, – собрание признало, что положение довольно необычное, поэтому все хотят, чтобы каждый из вас изложил свою точку зрения.
В зале слышался гул, многие поворачивали в их сторону головы, когда они шли по проходу. За простым столом, стоявшим перед жителями города, не нашлось лишних стульев для обоих офицеров.
– Ничего не поделаешь, джентльмены, придется вам постоять, – извиняющимся тоном обратился к ним Двайт. Множество лиц, глядевших на Кидда, казались ему либо совершенно равнодушными, либо враждебными. Тревога зашевелилась в его сердце: неужели он потерпит публичное унижение от непринужденно державшегося француза.
– Жители города Эксбери, мой долг представить вам капитана французского судна «Минотавр де Морле» Эркюля Жюно, – француз вежливо поклонился, – и лейтенанта Томаса Кидда с английского корабля «Крепкий».
Кидд в ответ также наклонил голову, но испугался, а не похож ли его поклон на кивок головой.
– Учитывая интересы капитана Жюно, француза по национальности, и ради соблюдения справедливости, я спрашиваю: нет ли среди вас кого-либо, кто смог бы служить ему переводчиком?
Шредер встал и вышел вперед:
– Я могу.
– Тогда начнем. От английского гостя поступило требование, наверное, будет лучше, если он изложит его сам. Итак, мы слушаем вас, лейтенант.
Ладони у Кидда сразу стали влажными. Глубоко вздохнув, он повернулся лицом к залу:
– У вас в Эксбери стоит французский приватир. Он имеет полное право оставаться в вашем порту, чтобы произвести ремонт и пополнить запасы. Однако закон говорит, что он должен покинуть гавань не более чем через сорок восемь часов. Я требую, чтобы Соединенные Штаты придерживались соблюдения законов и вынудили бы судно выйти в море в положенный срок. Вот и все.
В глубине зала поднялось волнение, послышался чей-то крик:
– Вы имеете в виду, послать его прямо к вам в руки, туда, где вы его поджидаете?
Тут раздался другой голос, кричащий что-то в ответ первому, Двайт резко постучал молотком:
– Соблюдайте порядок в зале. Что скажете, капитан Жюно?
Послышалось перешептывание между Шредером и Жюно, после чего Шредер обернулся к Кидду:
– Капитан Жюно понимает лейтенанта Кидда и отдает должное его напористости, однако просит, чтобы ему подробнее объяснили, какой закон он имеет в виду? Он ничего не знает о таком законе.
Кидд попытался вспомнить указания Хоугтона, которыми тот торопливо снабжал его перед тем, как отправить на берег.
– Капитан Жюно нуждается в напоминании военных законов, принятых в 1756 году. В них четко говорится…
Послышалось быстрое бормотание Жюно, Двайт энергично закивал в ответ.
– Военные законы 1756 года – это английские законы. После 1776 года они не имеют никакой силы на территории США. По всей видимости, лейтенанту надо кое-что объяснить: договор об открытых торговых отношениях нейтральных стран в действительности не имеет никакого отношения к сложившейся ситуации.
В зале послышались смешки. Кидд, не отводя глаз, глядел в зал, однако найти должного возражения не сумел.
– Раз мы обсуждаем законы, то по какому праву англичане силком вербуют людей к себе на корабли и захватывают американские суда в открытом море? – в голосе Жюно зазвучали нотки оскорбленной гордости. – Неужели англичане так равнодушны к неприкосновенности национального флага, что, не смущаясь, позволяют себе требовать от жителей нейтральной страны…
Кидд взглянул на Жюно:
– Я видел, как ваше судно менее двух дней тому назад обстреливало судно, шедшее под американским флагом.
В зале послышались оживленный гул и недоуменные крики. Жюно подождал, пока оживление не спадет, и только затем передал свой ответ Шредеру.