Укротители велосипедов
Шрифт:
Лицо Артёма против его воли приняло злорадное выражение. Хе-хе, интересно, как там сейчас Ежову на его отрыжке советского автопрома? У этого старпёра уже должно ломить всё тело. Но так ему и надо!
Да, всё-таки очень повезло, что удалось поехать на юг на суперкаре. Не поезд, конечно, с кроватью, но и в машине можно устроиться с достаточным комфортом.
Только немного напрягает вечное молчание Чавина, но это ничего, это можно пережить. Пусть лучше молчит и читает – в этой машине и так есть один любитель потрепаться. Какое же счастье, что он устал и заткнулся.
Но всё-таки какой же скрытный парень, этот Чавин. Даже Ежов, пригласивший его в команду, почти ничего про него не знает. Надо бы воспользоваться возможностью и попытаться разговорить Сергея. А заодно надо попросить его пересесть на сиденье за водителем, чтобы можно было откинуть подальше спинку кресла. Тогда будет вообще кайфово и можно будет поспать.
Артём обернулся – и увидел дуло пейнтболного ружья, нацеленного ему точно между глаз.
– Ээээ... сдаюсь, не стреляй, – прошептал Артём.
– В тебя не буду, – ответил, ухмыльнувшись, Чавин.
– Зачем ты припёр с собой ружьё?
– Оно не моё. Только что нашёл его под сиденьем.
– Это моё ружьё, – сказал Дима. – Я его уже два месяца ищу, а его оказывается взял папаня.
Чавин высунул ствол ружья в чуть приоткрытое окно Ниссана рядом с Артёмом и, подождав пока на обочине не появится дорожный знак, нажал на курок. Чпок-чпок – раздалось над ухом Артёма, и на дорожном знаке расцвели две красные отметины.
Оживившись, Артём попросил:
– Дай-ка мне ружьё. Хочу тоже пострелять.
– Подожди немного, – ответил Сергей, внимательно всматриваясь вперёд.
Машина проезжала неподалёку от небольшой деревни, и по обочине дороги прогуливалась парочка местных – парень и девушка в коротком платье василького цвета. Взгляд Артёма невольно задержался на ягодицах девушки, а спустя мгновение у его уха раздалась целая серия «чпоков», и парочка, синхронно заорав, схватилась за задницы, окрасившиеся красным.
Медленно повернув голову, Артём вопросительно уставился на Чавина, на лице которого застыло отрешённо-мечтательное выражение.
– Сергей, ты нахрена это сделал?
Чавин пожал плечами, хмыкнул, направил ружьё себе в бедро и нажал на курок. Чпок – и на чёрной ткани джинс растеклась красная клякса.
Поморщившись, Чавин отложил ружьё и заявил:
– И совсем не больно.
– И зачем нужно было стрелять в себя? – спросил немного обалдевший Артём.
– Боль – бодрит. Я люблю боль, – ответил Чавин с непроницаемым выражением лица.
– Ты прикалываешься?
– Нет. – Чавин вытянул руку, и Артём различил на смуглой от загара коже тоненькие и бледные полоски шрамов. Их было много, никак не меньше двадцати, и они были оставлены, судя по всему, бритвой. – Иногда я режу себя.
Покосившись на Диму, который настороженно поглядывал в зеркало заднего вида, Артём произнёс:
– Какие-то у тебя, Сергей, нездоровые наклонности.
– Бывает, – меланхолично сказал Чавин. – Поэтому я много читаю.
– В смысле?
– Когда я читаю, я успокаиваюсь и перестаю нервничать. Также с велосипедом.
Сглотнув, Артём уточнил:
– А когда ты не читаешь и не крутишь педали, ты берёшь пейнтбольное ружьё и палишь по прохожим? Или начинаешь резать себя?
– У меня пневматическое ружьё. Обычно я стреляю по птицам или собакам у себя во дворе, – ответил Чавин. – Но иногда стреляю по прохожим. Это весело.
– Ты серьёзно? – снова спросил Артём.
Чавин уставился на него холодными голубыми глазами, скрытыми за окулярами очков.
– Похоже, что я шучу?
– Не очень, – пробормотал Артём и на всякий случай приподнял спинку кресла и немного отодвинул его от Чавина. Заботливо поинтересовался: – Надеюсь, тебе удобно сзади? Если что, можем поменяться местами.
– Всё нормально, мне удобно.
Отодвинувшись подальше от Чавина, Артём как бы невзначай сказал:
– Солнце уже садится, а лампочка в салоне слишком слабая. Ты это, Сергей, можешь взять ноутбук – я накачал в него книг в дорогу.
– Если что понадобится – проси, не стесняйся, – в свою очередь поддакнул Дима.
– Угу, – промычал Сергей.
Дима и Артём переглянулись, одновременно покосились на Чавина и так же одновременно уставились на дорогу.
Вот попал-то, подумал Артём. Кто же знал, что молчаливый очкарик Чавин – садюга с маниакальными наклонностями и неврастеник. И теперь придётся находиться в компании этого неадеквата ещё больше суток. Лучше бы ничего у него не спрашивал и ничего о нём не знал – так было бы спокойнее и спаслось бы намного лучше.
Вот отстой, а совсем недавно думал, что повезло оказаться в этой машине...
Проснувшись в семь утра от звонка будильника, Ежов первым делом открыл дверь своего «тазика», кое-как, постанывая, выбрался из салона на морозный утренний воздух, потянулся и с ненавистью глянул на пролегающую неподалёку трассу. Хоть привал и был устроен в стороне от дороги, на обочине грунтовки, ведущей в глухой лес, но звуки моторов от проносящихся мимо машин всё равно достигали ушей и не давали нормально поспать.