Укрой меня от замыслов коварных

Головачев Василий Васильевич

– Осмотрим их в последнюю очередь. Давай к Рикасихе.

Вертолёт повернул на юг.

Под ним проплыл какой-то проспект, несколько многоэтажек (самая высокая из них выросла на девять этажей), выше дома строить было опасно из-за болотистых грунтов), трубы ТЭЦ, потянулись лесные полосы, проглянула сквозь лес нитка железной дороги.

– Вообще, у нас много летающей техники, – сказал Дмитрий, поглядывая по сторонам. – Есть даже свой «Кулибин» – авиаконструктор-самоучка Петрович, бывший тракторист. Мастерит геликоптер, уже второй.

– А где первый?

– Разбился.

Но летал. Два месяца все сбегались смотреть, как он носится над деревней.

– Какой?

– Зелёный Бор.

– Далеко?

– Да не, пара минут на запад, за сопочкой.

– Надо посмотреть.

– Без проблем.

Вертолёт вильнул и действительно через две минуты пролетел над домиком деревни, завис над небольшим полем на окраине, заросшим пожухлой травой. На поле стоял сарай, валялись бочки, а возле штабеля досок располагался странный аппарат в форме полусферы, над которым торчали два трёхлопастных пропеллера.

– Неужели этот бак летает? – усомнился Роман.

Пилот засмеялся.

– Петрович действительно сделал корпус геликоптера из цистерны, срезал треть, вырезал окна. Первый летал неплохо, думаю, и этот полетит. Он мужик упрямый. Будете смотреть?

– Нет, летим по маршруту.

«Сапсан» по дуге резво облетел деревню и вскоре добрался до железнодорожной станции, за которой слева начиналась деревенька Рикасиха, а справа, за железной дорогой, расположилось лётное поле сельских авиаторов.

Самолётов здесь было три, плюс два ржавых остова, оклеенных не то бумагой, не до дерюгой.

– «Ан-2», – начал перечислять Дмитрий. – «И-7» и «Сессна». У нас их много. Используются в основном для опыления полей ядохимикатами, да изредка при тушении пожаров.

– Постой над ними.

Вертолёт замер над лётным полем.

– Обычно в это время года самолёты уже на приколе, дожди взлететь не дают, а тут в октябре такое лето приключилось, как в Африке.

Роман довёл организм до состояния свечения, просканировал самолёты, ангары, строения на краю взлётно-посадочной полосы. «Зло» не проявилось. Стоявшие на земле крылатые машины не имели негативной начинки, никто не собирался использовать их в качестве «бомбардировщиков» и «охотников за подводными лодками».

– Полетели дальше.

Винтокрылая машина крутанулась вокруг оси, понеслась на восток, в сторону деревни Большая Кудьма.

Но и там Роману не удалось найти ни одного намёка на то, что неведомые «террористы» готовятся совершить диверсию, используя имеющиеся в их распоряжении самолёты и вертолёты. «Печать зла» не подавала признаков жизни, а это означало, что её не было. Все летательные аппараты, увиденные Волковым сверху, «пахли» одинаково, как обычные изделия рук человеческих. Психика экстрасенса на них не отреагировала.

– Куда теперь? – спросил Дмитрий, глянув на циферблат часов.

– Порт, – сказал Роман.

Полетели на берег залива, прошлись над устьем Двины, над береговой полосой, зависли над акваторией порта.

С этой высоты были видны стоящие на рейде и у причалов корабли, атомные субмарины, сторожевики, катера и яхты. На борту огромного контейнеровоза и на корме танкера «Север» обнаружились маленькие каплевидные вертолётики, но они казались такими мирными и сиротливыми, что не верилось ни в какое их военное использование. Тем не менее Роман добросовестно «просветил» их и со вздохом признался сам себе, что его миссия провалилась.

– Ничего? – сочувствующим тоном спросил пилот, не вкладывая в это слово особого смысла. Вряд ли он понимал, чем занимается его пассажир.

– Ничего, – честно сказал Роман.

– Может, посмотрим на погранцов?

– Ты же сказал, что нас не пропустят.

– Можем пройтись с краешку, над лесом, аэродром увидим.

Роман с сомнением шмыгнул носом.

– Ладно, поехали.

Вертолёт по дуге развернулся к западу, поднялся повыше.

Пейзаж Северодвинска и его окрестностей лёг под ним пёстрой скатертью, подёрнутой сизой дымкой. Вскоре показалось лётное поле с капонирами и металлическими ангарами. В капонирах стояли самолёты. На краю поля махал лопастями локатор, второй подальше неторопливо вращал сетчатую антенну.

Дмитрий покосился на пассажира, остановил машину.

– Дальше нельзя, неприятностей потом не оберёшься.

Роман стал изучать далёкие пятнистые и белые стрелочки, отбрасывающие зайчики гнутые стеклянные лбы вертолётов.

– Это «Сушки», – пальцем показал Дмитрий. – Тридцать четвёртая, тридцать седьмая и двадцать пятая. Это учебный «Як». Левее вертушки: «Ми-24», транспортный, за ним тяжёлый «Ми-26», семнадцатый и старенький восьмой.

– Что в ангарах?

– Не знаю, – виновато сморщился пилот. – Говорили, будто у погранцов новая «пятёрка», но я лично не видел.

– Какая пятёрка?

– КФР-401, комплекс фронтовой авиации. Проще – истребитель пятого поколения. Американские «Рапторы» ему в подмётки не годятся.

– Понятно.

– Ну, что, домой?

Роман закрыл глаза, попытался просканировать военный аэродром лучом внечувственного восприятия. Однако то ли усталость брала своё, то ли он взялся за непосильную задачу. Единственное, чего он добился, было множественное эхо отражённых от металлических объектов на земле невидимых пси-лучей. Самолёты и вертолёты высветились как источники энергии, но их угроза была естественной, присущей им с момента рождения, так как создавались они для боевых действий, для войны в воздухе, для защиты воздушных рубежей страны.

– Похоже, нас заметили, – занервничал пилот.

Роман открыл глаза.

Вдали, над зелёно-серой шкурой хвойного леса возникла сверкнувшая точка. Она приблизилась и превратилась в хищную пятнистую птицу.

– «Акула»!

– Что?!

– Боевой вертолёт «Ка-50» «Чёрная акула». У нас таких вроде бы не было. Откуда она взялась?

– Может, он летит по своим делам?

– Да нет, это явно по наши души.

Дмитрий шевельнул джойстиком, и «Сапсан» завалился влево и вниз, потом сделал крутой поворот.