Укрыться в облаках

За темным окном бешено мчался снег. Не видно ни зги – только густые прочерки белого на черном, словно мелом сердитого учителя на классной доске.

Пурга летела вместе с поездом сквозь ночь, сопровождая Риту из Нижнего Тагила в Москву. Ее отражение слабо вырисовывалось в ослепшем стекле, подрагивая, будто призрак, будто она ненастоящая, будто ее вовсе и не было... Казалось, это острые, сухие копья снега пронзили ее насквозь, изрешетили, убили.

Рита вздрогнула, передернула плечами: внезапно захотелось почувствовать свое тело – настоящее,

Жива! И на свободе. Что уже неплохо для начала...

Следовало бы спать, – на то и ночь! – но она никак не могла успокоиться, пила горячий чай, второй стакан, смотрела в окно и вспоминала этот, уже закончившийся день: как бросала в дорожную сумку вещи, почти не соображая, какие и зачем; как перегнала все важные файлы на забугорные «облака», – то есть Интернет-сайт, где можно хранить свои файлы и где их никто не найдет, – а в компьютере стерла все, абсолютно все! Она не была уверена, что Митя не приставил следить за ней кого-то из своих, что не перехватит ее в последний момент! А там и ее комп выложит на свой следственный стол, изучит содержимое и скажет: «Ну что, Маргаритка, попалась?»

...Митьку она встретила случайно, на улице.

Когда-то жили в одном дворе, и он, несмотря на четырехлетнюю разницу в возрасте, всегда засматривался на нее, соплюшку. Завидев ее издалека, принимался демонстрировать силу: прихватив пару тщедушных пацанят за тонкие шейки, пригибал их к земле, вынуждая опуститься на колени, и смотрел на Риту победно, будто ждал, что она восхитится, а то и захлопает... Уже в свои одиннадцать лет Рита чуяла – Митька таким первобытным образом дар ей подносил, хотел понравиться. Он был не одинок: многие мальчишки старались понравиться маленькой красавице с темными блестящими кудрями и ярко-черными глазами, – но только Митька, гроза местных дворов, толстый, высокий и глупый, пытался завоевать ее благосклонность замашками начинающего пахана. Рита много раз пыталась поговорить с ним «по душам» – нехорошо, мол, обижать слабых, – а Митька исправно удивлялся: «Да разве я их обидел? Так, пошутил маленько!»

И Рита, качая по-взрослому головой, вздыхала: «Дурак ты, Митька!»

Ни от кого бы он не стерпел подобного определения, – но, странным образом, Рита относилась к нему с легкой ноткой покровительственности, как взрослые относятся к несмышленышам, а он принимал это ее отношение почти благоговейно. Хулиганом и грозой дворов он, разумеется, быть не перестал, но в ее присутствии становился смирным и даже добродушным.

К четырнадцати годам Рита превратилась в девушку, а Митьке к восемнадцати катило, замаячила перспектива армии. Из их отношений ушла детская простота, на ее место заступила мучительная неловкость: Митин взгляд преследовал Риту повсюду, но как только они встречались глазами, он старался спрятать, загасить неподдельную страсть-обожание. Рита стала его сторониться, выбирая окольные пути от подъезда к школе, но совсем избежать встреч с ним не могла. И его взгляд прожигал ее так, что хотелось бежать сломя голову, лишь бы подальше от чего-то тяжелого, душного, притаившегося в его глазах.

Однажды он все-таки решился. Подловил Риту на тропинке, приблизился. Его громадное тело нависло над ней, запах алкоголя обдал ее лицо... Митя с детских лет фасонничал доступным его разумению способом: демонстративно таскал с собой бутыль какого-то пойла, время от времени столь же демонстративно прикладываясь к горлышку. При этом пьяным Рита его практически никогда не видела... или он не показывался ей на глаза? А тут, видать, и в самом деле выпил «для храбрости». На мгновение девочке стало не по себе, но она быстро страх прогнала: знала, что ничего плохого ей Митя не сделает. Если бы она захотела, он бы, пожалуй, на руках ее носил, любой каприз выполнял...

Проблема в том, что Рита этого не хотела.

– Торопишься, Маргаритка?

– Как всегда, Мить. Уроков куча.

– Слушай... Я человек простой, не умею сложно...

– Я знаю, – с легкой иронией улыбнулась она.

– Чего ты знаешь? – вскинулся он.

– Что ты простой, – энергично кивнула она в подтверждение своих слов. Ее блестящие волосы взвились и снова легко легли на плечи, Митя проследил за ними взглядом.

Он подумал, не зная, как реагировать, и решил, видимо, в тему не углубляться.

– В общем, я сразу к делу... Давай гулять вместе, Маргаритка? Я тебя с детства... Ну, это... В общем, ты мне как сестра... и даже больше...

Он сконфузился, сбился, но вскоре продолжил:

– В общем, ты девушка что надо. Я хочу с тобой... В общем, чтоб любовь у нас была. И чтоб ты меня из армии ждала. У меня деньги есть, одену тебя, как принцессу... А то ходишь, нищета-нищетой, такой красивой девчонке нужны тряпки хорошие... Хочешь, прямо сейчас в магазин поедем? И колечко тебе куплю золотое, если ждать пообещаешь из армии... Поедем?

– Мить, ты чего, с дуба рухнул? Какая любовь, я же маленькая еще, ничего про любовь не знаю! – произнесла она детским голосом. Интонацию эту детскую она нашла неожиданно для самой себя, интуитивно, как средство защиты.

Но втуне: на Митю она не подействовала. Он вдруг наклонился к ней и произнес с неповторимым выражением вожделения и обожания:

– Я тебе расскажу об этом, Маргаритка, хочешь?

Она быстро замотала головой.

– Да ладно врать! Все девчонки хотят узнать!

– Вот и рассказывай им!!!

– Кому? – не понял Митя.

– Тем девчонкам!

– Рит, я тебя хочу, другие мне по... по фигу. У меня к тебе отношение особое, Маргаритка... Ты подумай, ты не отказывайся! Все равно скоро пора придет, лучше у тебя буду я первым... Я тебя не обижу! Я знаю, как тут у нас некоторые... Парни и девчонки... – Митя замолчал, он явно искал слово – не матерное, – чтобы обозначить, чем занимаются «парни и девчонки», но не находил. – В общем, тебе лучше со мной, чем с каким-нибудь малолетним чмо, понимаешь?

– Нет.

Рита вскинула на него черные глаза с удивлением. Конечно, она поняла, на что намекал Митька, и ей было стыдно и неприятно оттого, что он говорит с ней на такую тему практически без обиняков, как со взрослой, – потому она предпочла сделать вид, что не догадывается о смысле его слов.

– Ну чего ты... Как маленькая... ты же знаешь, что бывает между мужчиной и женщиной?

– Знаю... – осторожно ответила она. Врать бессмысленно: кто же в четырнадцать лет этого не знает! – Но я не женщина. Я девочка, Мить! Ты приди в себя, а?