Уксусная девушка

Тайлер Энн

Лиам Ди сказал, что не хочет спать. Он всегда так говорил, потом засыпал непробудным сном, и Кейт приходилось долго его будить. Она накрыла малыша белым фланелевым одеялом с двумя полосами (когда другие мальчики не слышали, он называл его «мое одеялочко») и подоткнула со всех сторон, как он любил. Потом помогла Джилли распустить хвостик и снять заколку, чтобы та не впивалась в голову во время сна. Кейт убрала заколку под подушку и сказала: «Запомни, где она лежит. Достанешь, когда проснешься». Вероятно, к этому времени она успеет вернуться, а вдруг нет?

Вдруг ей придется собрать вещи и уйти? Кейт провела рукой по шелковистым темно-русым волосам девочки, пахнущим детским шампунем и восковыми мелками. Ее здесь не будет, чтобы защитить Антуана, которого вечно задирают; она никогда не узнает, подружится ли Эмма Би со своей новой сестричкой, что в июне приедет из Китая.

Неправда, что она терпеть не может детей. По крайней мере, не всех. Дело в том, что ей не нравились дети как таковые, в качестве однотипных представителей некоего подвида.

Тем не менее она напустила на себя беззаботный вид и воскликнула:

– Миссис Чонси, я на секундочку!

Та лишь улыбнулась в ответ – то ли без задней мысли, то ли с жалостью – и перевернула газетную страницу.

Кабинет миссис Дарлинг находился рядом со второй группой, где детишки были настолько малы, что спали на специальных ковриках, а не на раскладушках, чтобы не свалиться во сне. Сквозь стеклянные двери было видно, что внутри царит полумрак, и от комнаты буквально веяло звенящей тишиной.

Дверь в кабинет миссис Дарлинг тоже была стеклянная, и сквозь нее виднелась директриса, сидящая за столом. Она разговаривала по телефону и одновременно рылась в бумагах. Едва Кейт постучала, как она свернула разговор и положила трубку.

– Входите.

Кейт зашла и плюхнулась на стул с прямой спинкой напротив стола.

– Наконец-то мы получили смету на замену запачканного коврового покрытия, – объявила миссис Дарлинг.

– Ага, – кивнула Кейт.

– Вопрос в том, откуда взялись пятна? Определенно, где-то течет труба, но пока мы не выясним где именно, класть новый ковролин не имеет смысла.

Кейт нечего было ответить, и она промолчала.

– Что ж, – протянула миссис Дарлинг. – Хватит об этом! – Она аккуратно сложила бумаги и убрала в папку. Потом потянулась к другой папке. (Личное дело Кейт? Есть ли оно вообще? Интересно, что там внутри?) Открыла, внимательно изучила лист сверху и уставилась на Кейт, спустив очки на кончик носа. – Что ж, Кейт. Мне хотелось бы знать, как вы сами оцениваете свои достижения у нас.

– Мои… что?

– Свои достижения в «Школе для самых маленьких». Свою педагогическую компетентность.

– А-а, вы об этом! Не знаю… – Она надеялась, что миссис Дарлинг удовлетворится подобным ответом, но та смотрела на нее выжидательно, и Кейт пришлось добавить: – Ну, я же не воспитатель. Я просто нянечка.

– Правда?

– Я всего лишь помогаю воспитателю.

Миссис Дарлинг продолжала смотреть на нее в упор.

– Надеюсь, что справляюсь, – наконец сказала Кейт.

– Да, – кивнула миссис Дарлинг, – по большей части

справляетесь.

Кейт постаралась сдержать изумление.

– Я бы даже сказала, что дети вас любят, – выдала миссис Дарлинг.

Кейт так и ждала, что она добавит: по какой-то непонятной причине.

– К сожалению, этого не скажешь об их родителях.

– Да ну?

– Мне уже приходилось поднимать этот вопрос, Кейт. Помните?

– Да-а, помню.

– У нас с вами была беседа на эту тему. Серьезная беседа.

– Точно.

– Теперь вами недоволен мистер Кросби. Папа Джамиши.

– И что не так? – спросила Кейт.

– Он сказал, что разговаривал с вами в четверг. – Миссис Дарлинг взяла верхний лист и поправила очки. – В четверг утром, когда он привел Джамишу в сад. Он хотел поговорить с вами о том, что Джамиша сосет большой палец.

– Не палец, а пальцы, – поправила ее Кейт. У Джамиши была привычка сосать два средних пальца, а мизинчик и указательный торчали по обе стороны рта, похоже на жест глухонемых «Я тебя люблю». Кейт уже приходилось такое видеть. В прошлом году так делал Бенни Мэйо.

– Ясно, пальцы. Он просил вас не давать ей так делать.

– Помню.

– А вы помните, что ему ответили?

– Сказала, что беспокоиться не о чем.

– И все?

– Сказала, что рано или поздно она перестанет.

– Вы сказали… – миссис Дарлинг принялась зачитывать вслух. – Вы сказали следующее: «Надо думать, прекратит она довольно скоро, потому что пальцы вырастут и будут втыкаться в глаза».

Кейт рассмеялась. Она и не подозревала, что была настолько остроумна. Миссис Дарлинг спросила:

– Знаете, как к этому отнесся мистер Кросби?

– Откуда мне знать?

– Попробуйте догадаться, – предложила миссис Дарлинг. – Впрочем, не буду вас утруждать. Он сказал, что вы вели себя… вот, «дерзко и оскорбительно»!

– Ой!

Миссис Дарлинг положила лист на стол.

– Когда-нибудь, Кейт, – проговорила она, – вы станете настоящим воспитателем.

– Да неужели?

Кейт и в голову не приходило, что в их детском саду можно сделать карьеру. До сих пор это никому не удавалось.

– Когда-нибудь вы повзрослеете, и вам поручат группу, – заявила миссис Дарлинг. – Сами понимаете, я говорю не про количество прожитых лет!

– Ах, ну да!

– Я говорю о том, что вам нужно развивать навыки социального взаимодействия. Выработать в себе деликатность, сдержанность, дипломатичность.

– Ясно.

– Вы хотя бы понимаете, о чем я говорю?

– Деликатность. Сдержанность. Дипломатичность.

Миссис Дарлинг посмотрела на нее изучающе.

– Иначе, Кейт, – продолжила она, – вряд ли вы и дальше останетесь в нашем маленьком дружном коллективе. Мне хотелось бы видеть вас здесь. Особенно ради вашей тетушки. Однако сейчас вы идете по тонкому льду, помните об этом!

– Ясненько, – кивнула Кейт.

Похоже, миссис Дарлинг ее слова ничуть не убедили.

– Прекрасно, Кейт. Когда будете уходить, оставьте дверь открытой.