Укус ящерицы
Шрифт:
В кармашке сумочки все еще лежала визитная карточка. Рафаэла достала ее и прочитала имя: инспектор Лео Фальконе. Здесь же были указаны служебный римский адрес и номера двух телефонов, один из них аккуратно зачеркнут. Новый, вписанный твердым, разборчивым почерком, включал код Вероны. Минуту-другую Рафаэла стояла у окна, рассеянно глядя на меркнущий свет, постукивая карточкой по губам, размышляя. Вода в кастрюле с пастой уже закипела – восемь минут до готовности. Так или иначе, но решение надо принимать. Арканджело редко имели дело
– В обычные времена, – прошептала про себя Рафаэла.
Она выключила огонь под кастрюлей, сняла трубку телефона и набрала номер мобильного Фальконе. Только бы никто не подслушал.
– Слушаю, – ответил твердый голос.
– Инспектор…
В трубке слышались голоса людей и тарахтение моторов. Инспектора полиции, напомнила она себе, живут той же, что и все остальные, жизнью. Они такие же смертные.
– Синьорита Арканджело?
Вот так сюрприз. И нельзя сказать, что неприятный.
– Я думала… – начала она и вдруг поймала себя на том, что не может сформулировать простой вопрос.
– Думали?…
Голос его звучал не сухо, официально, а с легкой ноткой мужского интереса.
– Мы не нашли ключей, – продолжал он. – В печи их не было. Вы ведь об этом думали, не так ли?
– Вы очень проницательны, инспектор. А это точно?
– Абсолютно. Единственное, что мы нашли…
Голос вдруг пропал. Что-то на линии?
– Да?
– Единственное, что мы нашли, – это небольшое количество расплавленного золота. Белла носила обручальное кольцо?
– Да, – негромко ответила Рафаэла. Пока они обсуждали практический вопрос, а Арканджело всегда умели их решать.
– Извините, но, может быть, мне лучше поговорить с кем-то из ваших братьев? Видите ли, речь пойдет о довольно неприятных деталях.
– Спасибо, дело в такой же степени касается меня, как и братьев. И уж в любом случае оно больше мое, чем ваше.
Снова пауза.
– Так вы тоже ничего не нашли? – спросил он. Умен, подумала она. Такой ничего не пропустит.
– Ничего. Искала везде, но… Честно говоря, никогда не видела, чтобы комнаты Уриэля и Беллы были в таком порядке. Домашняя работа ее не очень увлекала.
Звуковой фон стал громче. Голос объявил остановку: Сан-Дзаккария.
– Синьорита…
– Меня зовут Рафаэла, – с внезапно пришедшей решительностью сказала она. – Ваши люди назвали вас за глаза Лео, что интересно уже само по себе. Они всех начальников называют по имени? Впрочем, это не важно. Мне нужна правда. Вы ведь не верите, что все так просто, как выглядит с первого взгляда. Я тоже. У вас есть на то профессиональные причины. У меня личные. Хотите работать вместе? Или будете изображать из себя важного, непреклонного служаку, который все делает по правилам?
Он
– Я нездешний, – сказал Фальконе, – и не уверен, что хорошо представляю, какие правила действуют в Венеции.
– Об этом позабочусь я. Давайте договоримся сразу, Лео. Никто ничего не должен знать. Ни мои братья. Ни ваши подчиненные. В этом городе никогда не умели хранить секреты. Я хочу, чтобы сейчас было по-другому.
– Хорошо. Итак, что вы от меня хотите?
Она заколебалась.
– Скажите, что вы думаете?…
– Я не могу переходить некоторые границы, – осторожно предупредил он.
– Понимаю.
– Когда?
– Только не при моих братьях, Лео. Будем вести себя так, будто сегодняшнего разговора не было.
Ее охватило приятное волнение. Тепло волной прокатилось по телу. Рафаэла поняла, что краснеет, и оттого почувствовала себя виноватой.
– Потом…
– Завтра вечером Мэсситер устраивает прием в вашем выставочном зале.
– Вот как?
А ей ведь никто ничего не сказал, хотя уж Микеле наверняка в курсе.
– Я думал, вы тоже приглашены.
– Мы не слишком общительны. Обычно. Вы сказали – прием? – Невероятно. Что надеть? Черное? Или нет? – Не думаю, что это уместно, Лео. В нынешних обстоятельствах…
– Уместно или неуместно, но, на мой взгляд, вам нужно там быть. Я хочу, чтобы вы пришли. Это важно. Кроме того…
Он говорил твердо, однако не так, как Микеле. Без принуждения, без угрозы. Наверное, подумала Рафаэла, у Лео Фальконе есть свои причины желать ее присутствия.
Она попыталась представить, что он делает там, на вечно многолюдной набережной у Ла Пьета, откуда на Мурано каждый час отправляются скоростные катера.
– Есть кое-что еще, – добавил инспектор, резко меняя направление разговора. – У Беллы или кого-то из членов семьи был сотовый телефон?
– Нет. А почему вы спрашиваете?
– Просто так.
Просто так? Полицейские никогда не задают вопросов просто так.
– Я вам не верю, Лео. А мобильный телефон… в нем нужды не возникало. Так почему вы спрашиваете?
– Боюсь, ничего определенного. Пока блуждаю в темноте. Проверяю кое-какие догадки. – Голос зазвучал устало. – Вы можете что-то предложить?
– Нет. – Это дело семейное, подумала она. Посторонних в такие не пускают. – Есть, пожалуй, кое-что, что вам следует знать. В любом случае рано или поздно вы это откопаете, ведь полиция ничего не забывает.
– Если только…
Она ощущала его нетерпение.
– Был один неприятный случай. Много-много лет назад. С Беллой и ее братом. Больше ничего не скажу. Я бы и этого не сказала, но знаю, что если не я, то кто-то другой все равно вам расскажет. Полагаю, в квестуре Альдо Браччи хорошо знают. О себе, к счастью, я этого сказать не могу.