Укушенная
Шрифт:
Дрожащей рукой я коснулась дверной ручки. Сглотнув, толкнула её. На негнущихся ногах я преступила порог. То, что увидела там, повергло в шок.
Из глаз брызнули слёзы, и пусть несколько минут назад я запретила себе плакать. Из груди вырвался тихий вздох. Стоя посреди пустой комнаты, я не знала, что делать дальше. Она не только смогла от меня избавиться, всячески пыталась стереть воспоминания обо мне! Прикрыв глаза, я, спрятав лицо в ладонях, громко заревела, опускаясь на голый пол.
Да как она смела?! Я же не чужая! Бабуля Грейс
Резкая боль в животе снова напомнила о себе. Обхватив его руками, я негромко застонала. Во рту пересохло, ужасно захотелось пить. Изрыгнув на пол порцию крови, я испуганно поднялась на ноги. Вспомнилось кладбище и то, что творилось там.
Ухватившись рукой за дверной косяк, вытолкнула своё трясущееся тело в коридор. Споткнувшись об порог, я растянулась на белом ковре. Выплюнув сгусток крови, попыталась подняться. Руки тряслись, ноги отказывались идти.
Предприняв не человеческие усилия, я кое-как поднялась. Хватаясь за всё, что попадало, я перевернула столик с вазой. Она, с грохотом упав на пол, покатилась к лестнице, где попрыгала в низ.
В комнате бабули Грейс послышалось шевеление. Из-за шума в ушах, я не могла расслышать её сердцебиения. То, что она проснулась. Пусть посмотрит на то, во что превратилась её внучка. Как же она потешиться! Разозлившись, во мне появились новые силы. Я хотела одного…
Держась за перила и за стену, я спешила в низ. Растирая лицо, бросилась в кухню. Мне нужна еда. Тяжело дыша, я, распахнув холодильник, вывалила всё его содержимое на пол. Разрывая пакет с молоком, я влила содержимое упаковки себе в рот. Всё до капли. За ним последовали большие куски мяса. Плевать, что сирые. Глотая их, я запивала соком прямо из пластиковой тары в три литра.
Вытерев тыльной стороной руки рот, я не чувствовала насыщения, хотя желудок казался переполненным. Сделав ещё один глоток, тут же пожалела о нём. Всё содержимое попросилось обратно. Бросилась к умывальнику. Меня, вырвало едой вперемешку с кровью. Первая мысль, что пришла на ум. Я умираю. Безвозвратно и навсегда.
Открыв воду, я прополоскала рот и умылась. Мне не стало легче. Я по-прежнему ощущала голод, он начинал понемногу сводить с ума. В тёмной кухне, единственным источником света служил открытый холодильник. Разглядев то, что я натворила, немного позабавило. Надо же такому произойти. Бабуля Грейс до безумия обожала чистоту и порядок и идеальность. Вот появилась я — грязная и полуживая.
Отвернувшись от света обратно к умывальнику, я рассмеялась. Не радостным, скорее, истерическим хохотом.
— Вот я и дома, — произнесла, опустив голову.
— Кто ты? Не шевелись! — скомандовала бабуля. — У меня оружие. Так что убегать бессмысленно, я уже вызвала полицию, — продолжила она.
Кухню озарил яркий свет. Поспешно закрыв глаза, я ждала реакции. Наступила долгая пауза, прежде чем бабуля спросила:
— Что тебе нужно?
Судя по её голосу, она не узнала меня. Да, и если бы узнала, вряд ли что изменилось. Шмыгнув носом, я поинтересовалась:
— Снова не рада видеть?
— Я уже вызвала полицию. Убирайтесь немедленно! Что вам нужно? Деньги? Я дам их. Драгоценности тоже.
Слушая её, мое дыхание замирало. Разве так можно? Напрочь позабыв меня. Она даже голоса не узнала! Сжав кулаки, я, глотая горькие слёзы, стала кричать, не в силах больше выносить душевную боль:
— Деньги? Драгоценности? Мне они не нужны. Мне ничего от тебя ненужно! Ты всё измеряешь деньгами. Своей жадностью и равнодушием позволила мне отвернуться от тебя. Я надеялась, ты хоть немного, но любишь. Я верила…
Замолчала в ожидании её реакции.
— Карла? — В её голосе промелькнула нотка удивления. И ничего более, всё тот же надменный самоуверенный голос.
— Карла, — повторила я, — Хоть это ты помнишь, бабушка. Моё имя. Я — то думала, что и не вспомнишь… Доброй Ночи! — улыбнувшись, я повернулась к ней лицом.
Сжимая в руке пистолет, бабуля Грейс, направив его на меня, смотрела сердито. Разглядывая бабулю, заметила разящее изменение. Она помолодела. Лицо, словно натянутая старая резина.
— Карла, это точно ты? — спросила Грейс, немного опустив дуло пистолета.
Расхохотавшись, я сделала шаг в её сторону. Бабушка осталась стоять на месте. Меня это порадовало.
— Ну а кто же, по-твоему, — ответила я, перестав смеяться. — Вот решила проведать тебя. Ты разве не рада?
На её лице промелькнула тревога. Я остановилась. Её сердцебиение участилось.
— Мне сообщили из университета о твоём исчезновении, — произнесла она очень тихо, её рука задрожала. Тебя разыскивает полиция. Ты три дня отсутствовала.
Три дня? Меня не было каких-то трое суток, а казалось, меньше. Что произошло со мной? Неужели всё это время, провела на кладбище?!
— Я думала, ты умерла.
Встрепенувшись, я выпрямилась и посмотрела на неё. Мне же не могло послышаться то, что она сказала. Хотя, что тут удивляться? Она уже небось давненько поджидала удобного случая. Опершись руками о столешницу, я опустила голову.
— Заказала местечко на кладбище? Хочу тебе сказать. Я уже побывала там! — злобно заявила я.
— Я не понимаю…
Бабушка осеклась, её голос задрожал. Сделав шаг ко мне, я инстинктивно попятилась назад. Посмотрев на неё, увидела в глазах не поддельную тревогу. Но меня этим, уже не обманешь. Хватит! Устала ото лжи и фальши.
— Здесь и понимать нечего. Да я и сама не понимаю.
Я выстроила между нами стену, за которую не намерена переступать. Я здесь не для того, чтобы слушать её сожаления, а узнать правду.
— В чем моя вина? — решила спросить напрямую.
Откинув с лица белоснежную прядь, Грейс, не опуская оружия, спросила: