Улей
Шрифт:
Я осторожно поднял голову, всматриваясь в пятно света от лампы, где застыл Ян с поднятой рукой. Из рваной раны на запястье ручьями стекала кровь. Запахло горькой сладостью и медью.
— Иди, — хрипло выдавил Ян.
Я зажал рану в боку и ползком добрался до противоположной стены. Где-то здесь в белом тумане валялся щуп. Нужно найти его, пока божество загипнотизировано ароматом свежей крови. Только бы Ее Величество не съело своего отчаянного телохранителя.
Тьер, удача любит меня! Пальцы наткнулись на щуп. Стрекот крыльев нарастал уже в другой тональности. Такой, как несколькими минутами
Пространство сжалось до крошечного блика на кончике жала, а время растянулось от «быть» до «не быть». Ты приняла мою жертву, Королева, награди же своей милостью.
Щуп хищно сомкнулся у основания жала и пустил разряд тока, куснув и меня в руку. Перламутровые капли эссенции падали в пробирку, пока меня мотало верхом на хвосте. Пять. Шесть. Семь. Все. Я снял пробирку, разжал руки и улетел в стену.
— Уходи! — закричал Ян, оседая на пол. — Уходи!
Заткнув горлышко чудом уцелевшей пробирки большим пальцем, я снова пополз вдоль стены. Мимо тележки, мимо преторианца. Оглушенный клекотом, раздавленный ужасом и яростью обиженного божества. Ну, простите, Ваше Величество, я бесстыдно украл самое ценное. Как вор. Нет, как ловелас на свидании. Вам не понравилось? Конечно. Я был груб, невнимателен и тут же сбежал.
Онемение от удара жалом растекалось по телу и стремилось к сердцу. Я мог уйти, сил еще хватало. Но Ян слаб и пьян от голоса Королевы. Она выместит на нем всю злость, как обычная женщина. Просто убьет. Зачем я тогда воровал эссенцию?
Сцепив зубы, я поднялся на ноги и повернул обратно. Туда, где в удушливом белом тумане валялось тело в кровавой форме.
Глава 18. Преторианская келья
Преторианец не подавал признаков жизни, ну и ладно. Я отчаянно волочил тяжеленное тело по полу, беспокоясь только о том, чтобы Королева не бросилась вдогонку и не достала лапой или жвалами.
— Я сам. Хватит, — пробормотал офицер и уперся ногами в пол.
Пока он тяжело поднимался, я восстанавливал дыхание, схватившись за раненый бок. Онемение никак не проходило, а кожа вокруг раны обжигала даже сквозь гимнастерку. Интересно, а для меня найдется пустой кокон? Хотя Ян говорил, что я слишком старый для перерождения.
— Достал… эссенцию? — спросил он, зажимая рукой все еще кровоточащее запястье.
— Да, — кивнул я.
— Ранен?
В ответ я снова кивнул.
— Есть ветошь, — сказал преторианец, нетвердой походкой двинувшись дальше по коридору. — Перевязку сделаешь. Иди.
Обратная дорога показалась такой же бесконечной. Но теперь винить стоило не груженое мясом корыто, а наше паршивое состояние. Ян пугал бледностью. Сходство с мертвецом ощущалось как никогда. Что такого мысленно сказала Королева, что он потерял сознание? Свою перевязку преторианец закончил быстро. Обмотал грязной тряпкой запястье и завязал крошечный узелок. Асептика и антисептика? Нет, васпы такого не слышали. Они раны лечили вонючей органической дрянью. И ведь помогало. Свою дыру в боку я заткнул куском ткани и порадовался, что ничего не чувствую. Гигантский укус осы. Теперь, главное, не чесать и не мочить.
— Отдай, — приказал Ян.
Я вздрогнул, подняв глаза. Преторианец смотрел исподлобья, кривя в гримасе обезображенное лицо. Свою часть Договора я выполнил и стал не нужен. А ведь я даже не вспомнил про это, когда вытаскивал Яна из покоев Королевы. Но жалеть теперь поздно. Да и не жалел я совсем. Бросить умирать — все равно, что убить.
Я убрал большой палец с горлышка пробирки и протянул добытое сокровище Яну. Он забрал его бережно, закрыл пробкой и спрятал в карман. Я против воли посмотрел на болтающуюся у бедра офицера хищную трость с выдвигающимся жалом. Посмотрел и как-то по-мальчишечьи испуганно сглотнул.
— Легкая смерть. Быстрая, — тяжело обронил гвардеец Королевы. — Не твоя. Не сегодня. Жизнь спас мне. Я должен. Слово держу. Отпущу из Улья с братом.
Я вздохнул, приподнимая плечи. На таких отсрочках можно и всю жизнь протянуть. Хотел поблагодарить и осекся. Не слышал ни разу, чтобы васпы благодарили. И боль, и радость они принимали молча. Ян развернулся и пошел мимо ленты транспортера к неприметной двери. Спину даже не пытался держать ровно, шатался и оступался на каждом шагу.
— Сам, — недовольно сказал офицер, когда я нырнул ему под руку.
— Сам, — не стал спорить я. А на следующем шаге ослабевший Ян рухнул на меня. Тьер, неудачно. Боль в боку я даже через онемение прочувствовал. Далеко мы так не уйдем.
— Обратно другой дорогой, — сказал офицер, снова твердо встав на ноги. — Никто не увидит. Не должен.
Хотелось бы верить, потому что со стороны мы смотрелись крайне странно для васп. To я ловил Яна, то он вздергивал меня за шиворот. После второй пройденной двери я стал проваливаться в темноту чаще. Приливы нестерпимого жара замучили. Гимнастерка намокла и потяжелела, а по полу за мной стелился кровавый след. Услышав что-то, офицер остановился и оттолкнул меня.
— Тихо!
Впечатавшись плечом в стену и переждав приступ боли, я понял, что насторожило Яна. В полумраке коридора далеко впереди раздавался четкий звук шагов. Проклятье, должно быть, дежурный с вопросом, что здесь делает непонятный неофит. Но ничего, отбрешемся. Я даже не думал как. Всерьез рассчитывал на силу преторианского кителя Яна. Но из полумрака вынырнул другой преторианец. Лысый гигант со свирепым взглядом. Он представлял Яна перед строем рядовых на незабываемом утреннем разводе. Я кожей почувствовал ярость одноглазого и далекий отголосок страха. Будто королева дотянулась до нас волной инфразвука.
— Кто… это? — вкрадчиво спросил лысый, ткнув в меня пальцем.
Ян подобрался, как хищник для прыжка. Втянув голову в плечи и свирепо посмотрел на лысого исподлобья.
— Слава Королеве, приказано взять адъютанта. Милостью своей указала на него. Сдаст экзамен, возьму.
Запала ярости едва хватило до конца фразы. Ян побледнел еще сильнее. Как бы на пол не рухнул.
Лысый наклонил голову и пошел к нам. Тьма за спиной гиганта за цепляясь за носки начищенных сапог, карабкалась по штанинам вверх и старательно огибала дремлющее в трости жало. Мне казалось, что стоит старшему преторианцу открыть рот, как оттуда польется черная жижа с могильным запахом. А глаза зажгутся бледным болотным светом.