Улица Темных Лавок
Шрифт:
2
— Алло! Месье Поль Зонахидзе?
— Он самый.
— Это Ги Ролан… Помните, я…
— Как же, конечно помню! Мы можем увидеться?
— Если вам угодно…
— Давайте вечером, ну, скажем, в девять, в баре на Анатоль-де-ла-Форж… Устроит?
— Договорились.
— Жду вас. Пока.
И он тут же повесил трубку; от волнения у меня по вискам струился пот. Перед тем как набрать номер, я выпил для храбрости рюмку коньяка. Ну почему даже такой пустяк, простой звонок по телефону, стоит мне мучительных усилий и напряжения?
В
— Как удачно вышло, — сказал он. — По средам я вечером не работаю.
Подойдя, он положил руку мне на плечо.
— Я много думал о вас.
— Спасибо.
— У меня из головы не выходит ваша история…
Я хотел ему сказать, чтоб он так уж из-за меня не беспокоился, но не смог выдавить из себя ни слова.
— Теперь мне кажется, что вы иногда появлялись с кем-то, кого я часто видел в то время… Но с кем именно… — Он покачал головой. — Может, вы мне подскажете?
— Нет.
— Почему?
— Я ничего не помню, мсье.
Он принял это за шутку и сказал, словно играл со мной в какую-то игру или отгадывал загадку:
— Ладно. Сам справлюсь. Вы предоставляете мне свободу действий?
— Если вам угодно…
— Тогда поехали ужинать к моему другу.
Перед тем как выйти, он резким движением отключил электрический счетчик и запер на несколько оборотов массивную деревянную дверь.
Его машина стояла на другой стороне улицы. Черная, новая. Он предупредительно распахнул передо мной дверцу.
— Мой друг держит очень милый ресторанчик, как раз на границе Виль-д'Авре с Сен-Клу.
— И мы едем в такую даль?
— Да.
С улицы Анатоль-де-ла-Форж мы свернули на авеню Гранд-Арме, и мне вдруг захотелось выскочить из машины. Я чувствовал, что не в силах ехать в Виль-д'Авре. Но надо было взять себя в руки.
На всем пути до Порт-Сен-Клу я пытался побороть душивший меня панический страх. Я был едва знаком с этим Зонахидзе. Может, он заманивает меня в ловушку? Но, слушая его, я понемногу успокоился. Он рассказывал мне о различных этапах своей профессиональной жизни. Сначала он работал в русских ночных кабаках, потом в «Ланже» — так назывался ресторан в садах у Елисейских полей, потом в отеле «Кастилия», на улице Камбон, и во множестве других заведений, пока наконец не попал в бар на Анатоль-де-ла-Форж. Но куда бы он ни переходил, он всегда работал бок о бок с Жаном Эртером — тем самым другом, к которому мы сейчас направлялись. Шутка ли, двадцать лет они шли как бы в одной упряжке. У Эртера тоже хорошая память. Уж вдвоем-то они разгадают мою «загадку».
Зонахидзе ехал очень осторожно, и дорога заняла у нас почти три четверти часа.
Левую сторону этого павильона в виде бунгало скрывали ветви плакучей ивы. Справа росли тесно посаженные кусты. Из глубины просторного зала, где горел яркий свет, нам навстречу шел человек. Он протянул мне руку.
— Рад познакомиться, месье. Жан Эртер.
Потом повернулся к Зонахидзе:
— Привет, Поль.
Он привел нас в дальний конец зала. Там был
Эртер показал на одну из застекленных дверей:
— Во втором бунгало зал занят. Там свадьба.
— Вы здесь бывали? — спросил Зонахидзе.
— Нет.
— Ну-ка, Жан, покажи ему, какой вид отсюда.
Я последовал за Эртером на веранду, выходившую на пруд. Слева от меня через пруд был перекинут горбатый мостик в китайском стиле, ведущий в то, второе бунгало. За стеклянными дверьми в резком свете двигались пары. Там танцевали. До нас доносились еле уловимые звуки музыки.
— Здесь всего несколько пар, — сказал он. — Боюсь, эта свадьба закончится оргией.
Он пожал плечами.
— Вы должны приехать к нам летом. У нас ужинают на веранде. Это так приятно.
Мы вернулись в ресторан, и Эртер затворил стеклянную дверь.
— Я приготовил вам легкий ужин, без затей.
Он жестом пригласил нас к столу. Они сели рядом, напротив меня.
— Какие вина вы предпочитаете? — спросил Эртер.
— Полагаюсь на вас.
— «Шато-петрюс»?
— Отличная мысль, Жан, — сказал Зонахидзе.
Подавал нам молодой человек в белой куртке. Свет бра, висевшего над столиком, бил мне прямо в глаза. Эртер и Зонахидзе оставались в тени, они наверняка посадили меня так нарочно, чтобы легче было разглядывать.
— Ну, Жан?
Эртер принялся за заливное, время от времени бросая на меня пронизывающие взгляды. У него были такие же темные волосы, как у Зонахидзе, и тоже крашеные. Сухая кожа, дряблые щеки и тонкие губы гурмана.
— Да-да… — прошептал он.
Я не переставая моргал — из-за света. Он разлил вино.
— Да-да… Мне кажется, я уже где-то вас видел.
— Настоящая головоломка, — произнес Зонахидзе. — И месье отказывается помочь нам…
Он, по-моему, вошел во вкус.
— Но может, вы не хотите больше говорить об этом? Предпочитаете остаться инкогнито?
— Вовсе нет, — улыбнулся я.
Молодой человек подал телятину.
— Чем вы занимаетесь? — спросил Эртер.
— Я проработал восемь лет в Частном сыскном агентстве Хютте.
Они ошарашенно уставились на меня.
— Но это наверняка не имеет отношения к моей прошлой жизни. Не принимайте этого в расчет.
— Странно, — заметил Эртер, пристально глядя на меня, — я бы не смог сказать, сколько вам лет.
— Наверное, из-за усов.
— Не будь у вас усов, — проговорил Зонахидзе, — мы, может, сразу бы вас узнали.
Он протянул руку и, приставив ладонь к моей верхней губе, чтобы закрыть усы, прищурился, словно портретист перед моделью.
— Чем больше я на вас гляжу, тем больше мне кажется, что вы появлялись в компании тех кутил… — начал Эртер.
— Но когда? — спросил Зонахидзе.
— Ну… очень давно… Мы уже целую вечность не работаем в ночных заведениях, Поль…
— Думаешь, еще в эпоху «Танагры»?
Эртер не сводил с меня глаз, и взгляд его становился все более напряженным.
— Простите, — сказал он, — вы не могли бы на минутку встать?