Улица Теней, 77
Шрифт:
Конечно же, затянутые катарактой зрачки видели ее, но Спаркл тем не менее не стала сдвигать шторы, потому что, пока перед глазами стоял этот ужас, она знала, где он находится. Продвигаясь вверх по окну, чудище, казалось, никуда и не спешило, скорее, тщательно исследовало пальцами с присосками каждый стык стекол и бронзовых горбыльков, словно искало дырку или слабое звено, чтобы проникнуть внутрь.
Яркий зигзаг молнии прочертил небо, и впервые после того, как на глазах у нее молния убила отца, Спаркл не сжалась от страха перед ее смертоносным потенциалом. Тварь на окне вызывала куда больший ужас, чем ослепительная
Она понимала, что надо звонить на пост службы безопасности. Только не знала, что сказать, чтобы ее не приняли за чокнутую. Решила, что охраннику надо сообщить только одно: что-то пытается проникнуть в ее квартиру, и он должен посмотреть на это сам. Сказать ему, чтобы он срочно поднялся к ней.
Телефонного аппарата в комнате Айрис не было. Как бы приятно ни звучал звонок, этот звук всегда ее раздражал.
Не отрывая глаз от уродца на окне, Спаркл попятилась к кровати дочери. Заговорила мягко, чтобы нотки тревоги в голосе не напугали девочку.
— Айрис, сладенькая, самое время угоститься вкусненьким. Мороженым, сладенькая. Самое время поесть мороженое на кухне.
Девочка не ответила и не шевельнулась.
Чудище перебиралось с одной стеклянной панели на другую, присоски чуть поскрипывали.
Спаркл не могла оставить здесь ребенка одного, даже на то короткое время, которое требовалось, чтобы добраться до телефонного аппарата и позвонить на пост службы безопасности.
Аутизм являлся безжалостным цензором, лишавшим Айрис возможности общения. Запомнив большие отрывки любимой сказочной повести «Бэмби», девочка нашла способ использовать цитаты из книги как некий код и теперь изредка могла обмануть своего угнетателя, упрятав свою мысль под слова другого.
В надежде перекинуть мостик к находящейся в психологической изоляции дочери, Спаркл читала и перечитывала повесть. Иногда, услышав знакомую фразу из «Бэмби», девочка слушалась, хотя ту же просьбу, изложенную другими словами, проигнорировала бы или устроила истерику. Спаркл выделяла и запоминала фразы, которые оказывались полезными.
— «Он в лесу, и мы должны уйти», — речь шла о безжалостном охотнике, который терроризировал оленей в лесах на берегу Дуная.
Айрис оторвалась от книги, но не посмотрела на мать: зрительный контакт причинял ей боль.
— «Не бойся. — Спаркл процитировала старого оленя, отца Бэмби, из предпоследней главы повести. — Пойдем со мной и не бойся. Я рад, что могу взять тебя с собой и показать тебе…»
Вновь знаменитая сказка сработала магически. Айрис отложила книгу, слезла с кровати, подошла к матери, не замечая ползущего по окну кошмара, ищущего, как бы проникнуть в дом.
Спаркл хотела взять девочку за руку, но физический контакт мог изменить настроение Айрис, положить конец сотрудничеству и, возможно, вызвать истерику. Поэтому она повернулась и вышла в открытую дверь в полной уверенности, что дочь последует за ней, как последовал бы за оленихой каждый из детенышей, которым она дала жизнь. Уже в коридоре Спаркл оглянулась и увидела, что Айрис, шаркая ногами, приближается к порогу.
Спаркл показалось, что она услышала нечеловеческий крик, исполненный раздражения и ярости, приглушенный стеклом. От этого инородного звука
Уинни
Проскользнув между раскрывающимися створками двери лифта, Уинни сразу осознал, что роспись с птицами исчезла, стены, пол и потолок стальные, а потолочный хрустальный светильник заменили панели, излучающие синий свет. Секундой позже он связал этот синий свет с пульсирующими кольцами на экране телика в своей комнате, и в этот самый момент мать крикнула: «Выходи оттуда!»
Этим створкам полагалось перестать закрываться, если человек оказывался между ними — конструкция предусматривала такую меру безопасности, но они сжали Уинни, как челюсти. Не острые — укусить не могли, но достаточно мощные, чтобы сначала выжать из легких мальчика весь воздух, потом раздавить ребра и вогнать их сломанные концы в сердце. Когда мать схватила его за куртку, мысленным взором Уинни уже видел, как кровь хлещет из его носа, струится из ушей, и это настолько испугало его, что он приложил все силы, чтобы вывернуться из западни, и ему это удалось.
Почти удалось.Створки сошлись на запястье его левой руки, сжали больно, и он не мог вытащить кисть. Туайла сунула пальцы в оставшуюся узкую щель, пытаясь чуть раздвинуть створки, чтобы Уинни смог высвободить руку, но ничего у нее не получалось, створки не поддавались. Она кряхтела от усилий и бормотала ругательства, а ведь его мать никогда не ругалась.
Потом — то ли он это себе представил, а может, действительно случилось — он почувствовал, как что-то заползло на оставшуюся в кабине лифта кисть и начало ее исследовать.
— Там насекомое! — крикнул Уинни, нарушив свое же правило никогда не выдавать страх и не давать повода называть его маменькиным сынком, но тут контролировать себя он не мог. — Там, на моей руке, большое насекомое или что-то!
Лапки или антенны насекомого подрагивали между всеми пальцами Уинни одновременно, а также и на ладони и на тыльной ее стороне. Что-то противное, отвратительное, может, большая сороконожка, такая гибкая, что могла легко обвиваться и вокруг ладони и пальцев, а может, множество маленьких насекомых. Уинни не закричал, сжал зубы, подавляя крик, ожидая, что эта тварь — или твари — укусит его или ужалит, тряхнул рукой, пытаясь сбросить насекомое, пытаясь вырваться, но створки только сильнее сжимали запястье, мать пыталась раздвинуть их, ее лицо побагровело от натуги, на шее выступили жилы, и внезапно он освободился и от двери лифта, и от насекомого.
Инерцией Уинни протащило мимо матери, через коридор, спиной он уперся в дверь с табличкой «2-Б», квартиры мистера Дея, в полной уверенности, что сейчас из лифта выйдет что-то невероятно жуткое. Но створки просто захлопнулись. Его мать стояла испуганная, но невредимая, с капельками пота на лице, никакое насекомое не ползло по ее дождевику, приближаясь к лицу.
Они находились всего в тридцати футах от южной лестницы, только так они могли спуститься вниз, не пользуясь лифтом. Туайла наклонилась, чтобы поднять с пола сумочку, на зонтик даже не посмотрела, подтолкнула Уинни.