Улица Теней, 77
Шрифт:
Все, что ей требовалось, — это сумка. С ключами от автомобиля, чековой книжкой, кредитными карточками. Они могли купить новую одежду и все необходимое.
— Держись рядом, — велела она Уинни, пересекая гостиную и направляясь в ту часть квартиры, где находился кабинет: сумочку она оставила там.
Туайла посещала церковь не так часто, как, наверное, следовало бы, но верила в Бога, воспитывалась в доме, где часто читали Библию, молились каждый вечер перед обедом и еще раз перед сном. В маленьком городке, где она выросла, большинство людей, включая ее семью, старались жить по законам
И каким бы ни был последующий мир, она точно знала, что небесные стены не покрыты трещинами, пятнами и черной плесенью, как стена, которую она увидела перед собой в комнате Уинни. А если на небесах существовало телевидение — с тем же успехом на небесах могли существовать раковые палаты, — там не могли использовать телевизоры для того, чтобы следить за людьми и мертвыми механическими голосами озвучивать приказы об уничтожении. Все это даже не соответствовало меркам канонического ада, скорее походило на ад на земле, скажем, на Северную Корею, или Иран, или какое другое место, где правили безумцы.
В кабинете она схватила сумочку со стула у рояля и повернулась, чтобы уйти, но тут вспышка молнии привлекла ее внимание к окну, и она вспомнила, какую шутку сыграли с ней гроза и залитые водой оконные стекла: город на короткие мгновения исчез, уступив место пустынному ландшафту, морю травы и странным деревьям, изогнутым и черным, тянущимся к небу. Получалось, что увиденное в окне — совсем не иллюзия, а взгляд в другую реальность.
Узел страха в ее груди затянулся сильнее.
— Что? Что такое? — спросил Уинни, как всегда, все тонко чувствующий.
— Я не знаю. Это безумие. Пошли, дорогой. Ты первым. Я не хочу терять тебя из виду. Нам нужны куртки и зонтики.
Они занимали самую большую квартиру на втором этаже, как минимум в два раза больше любой другой, единственную с двумя входами. Парадная дверь выводила в короткий коридор у северного лифта. Черного хода — к южному лифту. Их зимняя одежда и дождевики висели в стенном шкафу комнаты-прачечной, рядом с дверью черного хода.
Когда они пересекали кухню, Туайла остановилась сама и остановила сына: «Уинн, одну секунду». Сдернула трубку настенного телефона. Нажала «О». Этого хватало, спасибо компьютеризированной телефонной системе «Пендлтона», чтобы зазвонили телефоны на стойке в вестибюле и в комнате консьержей.
— Коммутатор, — ответила женщина. Такого ответа Туайла ни разу не слышала, да и голос принадлежал не Падмини Барати, единственной женщине среди консьержей «Пендлтона».
— Это консьержка? — в недоумении спросила Туайла.
— Кто? Извините. Нет, мэм. Это коммутатор.
Возможно, она разговаривала с какой-то новой сотрудницей, которая еще не вошла в курс дела.
— Это Туайла Трейхерн из «2-А». Вас не затруднит немедленно подогнать к подъезду мой автомобиль,
— Весьма сожалею, мэм. Вы позвонили на коммутатор. Если вы знаете номер этого консьержа, я с радостью соединю вас с ним.
«Набрала номер? Соединю?»
Глядя на мать, Уинни вскинул брови.
— Где вы сидите? — спросила Туайла оператора. — За стойкой в вестибюле?
— Нет, мэм. Я в Сити-Белл, в центральном коммутаторе. Кому вы хотите позвонить?
Туайла никогда не слышала про Сити-Белл.
— Я пытаюсь связаться со стойкой консьержа в вестибюле «Пендлтона».
— Пендлтоны? Это резиденция? Одну минутку, пожалуйста, — женщина вновь заговорила после паузы. — Пендлтоны у нас больше не значатся. Вы случайно… говорите не о «Белла-Висте»?
Туайла кое-что знала из истории особняка, в том числе и тот факт, что назывался он «Белла-Виста», когда здесь жила одна семья. Но ведь особняк перестроили под кондоминиум где-то в 1970-х.
— Дело в том, что там проживает мистер Гиффорд Осток с семьей, — продолжила оператор. — Но, боюсь, этого номера в справочнике нет.
— Гиффорд Осток? — эти имя и фамилия для Туайлы ничего не значили.
— Да, мэм. После того как мистер Пендлтон… умер… в «Белла-Висте» живет мистер Осток.
Эндрю Пендлтон умер больше ста лет тому назад.
— Этот Осток сейчас здесь не живет, — указала Туайла.
— Правда, мэм? Он прожил там как минимум тридцать лет.
Туайла никогда не сталкивалась с такой болтливой и терпеливой телефонисткой, работающей на коммутаторе. И, несмотря на доброжелательность голоса, не могла не подумать, что незнакомая женщина просто издевается над ней.
И хотя не осознавала, почему задает этот вопрос, пока последнее слово не слетело с губ, Туайла спросила:
— Извините, я что-то сбилась с мысли. Вас не затруднит дать мне номер кинотеатра «Парамаунт».
«Парамаунт», кинотеатр, построенный в стиле арт-деко [20] в начале 1930-х, высился у подножия Холма Теней. От «Пендлтона» не составляло труда дойти до него пешком.
Телефонистка не предложила Туайле набрать 411, чтобы получить нужную ей информацию в справочной. Вместо этого после паузы ответила:
20
Арт-деко / art d'eco (фр., букв. «декоративное искусство») — течение в декоративном искусстве первой половины XX века, проявившееся в архитектуре, моде и живописи.
— Да, мэм. «Дерфилд два-два-семь».
— «Дэ-е-два-два-семь». Это же только пятизначный номер.
— Соединить вас, мэм?
— Нет. Я позвоню туда позже. Скажите мне, пожалуйста… телефонные аппараты сейчас с клавишным номеронабирателем или… с диском?
И хотя женщина, похоже, решила для себя, что говорит с пьяницей, и наконец-то вздохнула, голос ее остался предельно вежливым:
— Извините, мэм, я не знаю, что такое клавишный номеронабиратель.
— Какой сейчас год? — спросила Туайла, и от ее вопроса брови Уинни вновь взлетели вверх.