Улика
Шрифт:
Олив вернулась через десять минут с подносом закусок и серебряным ведерком, где среди льда уютно примостилась бутылка вина. Ее поведение заметно изменилось после появления Терри. Она по-прежнему была в меру элегантна, но теперь ее манеры приобрели оттенок услужливости. Она суетилась с маленькими салфеточками, раскладывая их вокруг тарелки с закусками, которую она поставила с краю журнального столика. Она приготовила спелый инжир, начиненный пряным сыром, и охлажденные половинки вареных картофелин, украшенных сметаной и икрой. Интересно, если бы я назвала это своим обедом, наверное все мои потребности и пищеварительные нужды были бы удовлетворены?
Олив стремительно направилась ко встроенному бару и вынула оттуда несколько ликеров, таким образом у нас образовался выбор напитков. В комнате уже начинало темнеть и она включила две настольные лампы. Фалды ее юбки из черной тафты зловеще поскрипывали каждый раз, когда она делала шаг. Ноги у нее были очень мускулистые, и видно было, что высокие каблуки дают ее икрам возможность расслабиться.
Я оглянулась и увидела Терри, стоявшего в дверях, свежевымытого и уже одетого. Его глаза следили за Олив. Он поймал мой взгляд и улыбнулся улыбкой собственника. Похоже было, что ему не так просто угодить.
— Роскошный дом,— сказала я.
Олив обернулась и одарила меня ослепительной улыбкой.
— Благодарю,— сказала она.
— Садитесь, что же вы стоите,— сказал он.
— Не хотелось бы вас задерживать.
Терри нетерпеливо махнул рукой, так, будто беседа наша имела гораздо большее значение для него, чем предстоящий коктейль. Жест был похож на тот, которым сопровождают фразу, брошенную секретарше, приказывающую не соединять босса при возможных телефонных звонках. Наверное, это все ерунда… может быть, никто и не должен звонить… но это поднимает посетителя в собственных глазах.
— Он никогда не упустит шанс поговорить о делах,— сказала Олив. Она подала ему мартини и взглянула на меня.— Что ты будешь пить?
— Белого вина, если можно.
Под моим взглядом она открыла бутылку, налила себе и потом мне. Она протянула мне мой стакан, сбросила туфли и присела на кушетку, поджав под себя ноги. Она теперь казалось мягче и не такой эгоистичной. Роль жены-хозяюшки ей на удивление подходила. Она была женщиной, созданной для того, чтобы смиряться и баловать «своего мужчину». Образ, кажущийся несколько устаревшим в мире деловых женщин и многодетных матерей.
Терри присел на подлокотник, разглядывая меня с осторожным интересом. Он, собственно, вел весь разговор — положение, к которому, он, похоже, давно привык. Его темные глаза придавали узкому лицу задумчивое выражение, но, впрочем, в целом он производил довольно приятное впечатление. Он только один раз, и то как бы случайно, прикоснулся к своим усам. Я встречала мужчин, которые постоянно поглаживают растительность на лице, словно это для них последнее напоминание о младенческих пухлых щечках, мягких и нежных.
— Ланс сказал мне, что кто-то попытался тебя подставить,— сказал он. Он съел половинку картофелины и передал мне тарелку.
— Похоже на то,— сказала я и взяла инжирину. Райское блаженство почувствовала я во рту.
— Что ты хочешь от нас?
— Для начала мне хотелось бы кое-что узнать об Аве Доэри.
— Об Аве? Ладно. Но какое она имеет ко всему этому отношение?
— Она была там, когда я приезжала на экспертизу. Она видела, как Хедер передавала мне конверт с инвентарной описью, который после этого исчез.
Он отвел взгляд, и я увидела, что он продумывает свой ответ, прежде чем заговорить.
— Насколько я знаю, Ава чиста как младенец. Усердна, честна, предана компании.
— А Ланс? Какие у нее с ним отношения?
— Ни разу не слышал, чтобы они разговаривали на повышенных тонах. Он-то как раз ее взял на работу, когда стало ясно, что нам необходим администратор.
— Как давно это было?
— Наверное, года два-три назад,— сказал он и взглянул на Олив, сидевшую рядом.— Как ты считаешь? Я все точно говорю?
Олив пожала плечами.
— Ну, я бы не сказала, что она без ума от него. Она считает, что Ланс слишком много суетится вместо того, чтобы делать дело, но я не думаю, чтобы она стала строить против него козни.
Олив передала мне поднос с закусками. Я подумала, что попробовать что-нибудь еще было бы просто восхитительно, выбрала себе половинку картофелины и отправила ее в рот.
— А кто бы стал,— спросила я, слизывая сметану с большого пальца. Черт возьми, это было хорошо. Если бы они на минуточку вышли из комнаты, я бы все съела.
Казалось, они оба были в затруднении.
— Да ладно вам, у него должны быть враги. Кто-то хорошо постарался,— сказала я.
Терри сказал:
— Сейчас я не могу никого припомнить, но можно подумать. Может быть, мы кого-нибудь и назовем.
— Что вы можете сказать мне про инженера, который совершил самоубийство?
— Хью Кейс,— сказала Олив. Терри выглядел удивленным.— А что-то вы вдруг об этом? Мне только сегодня днем звонила Лида Кейс.
— Правда? — спросила я.— И что же она имела вам сказать?
— Дело не в том, что она сказала, а в том, как она это преподнесла. Она была совершенно вне себя и визжала как сумасшедшая. Сказала, что я виноват в его смерти.
Олив посмотрела на него с недоверием.
— Ты? Что за ерунда? С чего это она взяла?
— Понятия не имею. Похоже было, что она была пьяна. Несла какой-то бред. Вопила, сквернословила.
— Забавно,— сказала я.— Она что, здесь, в городе?
Терри покачал головой.
— Она не сказала. Звонок был издалека, судя по звуку. Где она живет?