Улисс
Шрифт:
Пока мимо проносились унылые осенние пригородные пейзажи, его одолевали столь же унылые осенние мысли.
Большую часть жизни Калугин-младший уже прожил. Смерть его страшила, хотя он понимал, что в самый важный момент испугаться вряд ли успеет. Многое из того, чем нравилось ему заниматься раньше, сегодня было уже в тягость, для «галочки», по инерции, как некий вид фитнеса. Наверное, честным было бы сказать себе, что в последние три года ему больше всего нравилось спать. Только появление Лизы в определенном смысле разбудило его. Жить опять стало интересно.
Пройдя по бульвару, Калугин завернул в магазин элитных вин на перекрестке у станции метро. Долго бродил мимо рядов винных бутылок, вдумчиво разглядывая их, пока не подошел сомелье.
– Могу ли я быть вам чем-нибудь полезен?! – обратился к гостю импозантный профессионал в сфере горячительных напитков.
Калугин на мгновение задумался о том, так ли уж необходимо глубоко погружаться в это марево, но все-таки, поразмыслив, согласился:
– Можете. Мне нужен душный, старый букет.
– Красное? – мгновенно понял его сомелье.
– Только красное! Как кровь. Может быть, порто? – предложил свой вариант Павел.
– Есть два вида. Больше мудрости или больше страсти? – хитро спросил продавец.
– В равных пропорциях. И то и то, как я чувствую, потребуется, – ответил клиент.
– Я бы предложил вот это, – сомелье снял с полки пыльную пузатую бутылку. – Говорят, от него был без ума Бетховен. «К Луизе» под него писал. Потом оглох и перешел на херес.
…Елизавета вошла к себе именно в тот момент, когда вся ее семья во главе со свекровью собралась покидать квартиру.
– Вы куда? – растерялась Бородина.
– Мама пригласила нас к своей подруге Марии Ивановне погостить, – радостно сообщил ей супруг. – На целых два дня!
– А с чего бы вдруг все в гости собрались? – не поняла Лиза. – У детей школа, у тебя институт.
– Ты забыла! – напомнил ей муж. – Мы же эту поездку с мая планировали.
– Без меня? – удивленно спросила Елизавета.
– Так у тебя же годовой отчет! – спалился Николай. – Ты же все равно до четверга должна была на даче сидеть! Мы же, вроде, всё обговорили?
– У Маши, – вмешалась свекровь, – верней, у Машиного мужа катер есть. Пусть детки завтра покатаются. Машенька ждет, уже утку запекла.
– Ну ладно, – вздохнула Лиза и принялась стаскивать пальто. – Надо было напомнить. Теперь, получается, и ехать на дачу незачем, если вы все уезжаете. Как же я могла забыть?
…Павел припарковал автомобиль неподалеку от аптеки и вошел внутрь. Не торопясь прошелся вдоль длинных стеллажей, заставленных разноцветными коробками с кремами и БАДами. Наконец остановился у витрины рядом с кассой и задумчиво принялся разглядывать выложенные на витрину упаковки с лекарствами.
– Берите немецкие, – деликатно, вполголоса, посоветовала ему почтенная аптекарша.
– Что немецкие? – озадачился Калугин.
– Презервативы, – мягко уточнила дама.
– Почему я у вас ассоциировался с презервативами? – недовольно осведомился Павел.
– Обычно когда долго стоят, стесняются презервативы попросить, – невозмутимо объяснила аптекарша.
– Нет, я не стесняюсь и вообще не про это, я ногу гвоздем проколол и думаю, что взять, – спокойно объяснил свои намерения Калугин.
– Тогда возьмите мазь Вишневского, – подсказала дама.
Елизавета тем временем вытерла по всей квартире пыль, пропылесосила ковры и накормила рыбок в аквариуме. Одна рыбка плавала вверх брюхом.
– Задохнулась, – вслух констатировала женщина, выловила рыбку сачком и выбросила в унитаз.
Потом вернулась к аквариуму, села перед ним на стул и принялась наблюдать за оставшимися рыбками.
Подводные обитатели просто жили. Проживали положенный им Богом срок и, так или иначе, дохли. Чаще всего живые ели их трупики. У живых было преимущество – жизнь. Они ее берегли, не отвлекаясь на цивилизацию. Все их внимание было отдано жизни. Жизнь требовала всего – и падали в том числе. «С такой вот порочной ноткой эта музыка», – усмехнулась про себя Бородина, решительно встала и взяла со стола ключи от машины.
…Павел вошел в квартиру, сбросил плащ на скамью у двери и направился на кухню. Там он застал жену. Ольга шинковала свежие овощи и попутно смотрела телевизор, на экране которого демонстрировалась очередная серия бесконечного сериала с запутанным авантюрным сюжетом.
Павел поцеловал жену в шею и сел за стол.
– Есть будешь? – поинтересовалась Ольга. – Могу куриные сердечки подогреть.
– Хочу бараньи яйца, – несерьезно отреагировал Павел.
– Фу! – поморщилась жена.
– Что «фу»?! – сказал Калугин. – Бараньи яйца – это деликатес. Когда в Ташкенте на практике после универа был, я постоянно ел печень на шампурах, обвитую курдючным жиром (кстати, их традиционное блюдо), язык ягненка и бараньи яйца. Дико вкусно и полезно.
– Китайцы дождевых червей едят, например, – парировала Ольга. – Хочешь, в зоомагазин завтра зайду? Тоже полезно. Чистый белок.
– Злая ты женщина! – добродушно покачал головой Павел и неожиданно предложил: – Будешь портвейн, который Бетховен любил, пока не оглох?
– Все оно так и начинается, – язвительно заметила Ольга и смягчилась: – Но раз Бетховен! А ты будешь?!
– Нет-нет, – вдруг энергично замотал головой Павел, – я же за рулем. Мне еще на дачу возвращаться.
– Зачем? – спросила жена.
– Вещи нужно разгрести. Я «Улисс» туда возьму. Там тихо. Поковыряюсь, – твердо ответил он.
– Надолго вся эта история? – как будто слегка рассеянно поинтересовалась Ольга.
– Дней на пять, наверное. Пока вещи, пока бумаги. С риелтором я уже познакомился, – сообщил Павел.