Улитка на ладони
Шрифт:
– С-служебное помещение, – сказал Борода. – Рядом со смотровой площадкой. Знаешь, с-сколько пролетов надо подниматься? Лифт не работает. Приходится пешком. Особо туда-сюда не побегаешь. Я потом возьму вас наверх, если хотите.
– Хотим, – сказал я. – Зачем ты нас к себе позвал? Записка, которую передал мех, была же от тебя? Откуда о нас узнал?
У двери неподвижно сидел мех, собравший с пола весь мусор. Казалось, он внимательно прислушивался к нашему разговору.
– Вот он и сказал, – указал на меха Борода. – Видел, как вы прятались
Тут я заметил темную сферу, стоящую в тени сундука.
– Что это? – спросил я.
Сфера была сделана из камня, по которому бежали выбитые узоры. В пальцах закололи льдинки. Усилием воли я подавил возникающее чувство. Воспоминания – забытые и ранее не существовавшие, свои и чужие, которые стали своими, вспыхнули в голове.
– С-сферу мы нашли в космосе, на одной из планет, – ответил Борода. – Там пусто и одиноко. Там нет места для жизни. Это единственный артефакт, доказывающий, что мы не были одиноки во Вселенной.
Он помолчал.
– То была планета с черными камнями из разного времени. Мы проводили анализ, и камни выдавали странные результаты, будто кто-то забирался в прошлое и приносил оттуда строительный материал для кургана, в котором покоились с-сферы. Они были пусты. Вскрыты и пусты. Кроме одной, которая была с-с крышкой. Открыть ее мы не смогли и взяли с с-собой.
Я подошел к сфере и заглянул в ее пустоту.
– Она открылась с-сама семнадцать лет назад, – сказал Борода. – В тот день я с-стоял под солнцем и услышал с-свист.
– Вот такой? – спросил я и едва слышно засвистел.
– Да, – удивился Борода. – Очень похоже. И когда я прибежал в дом, то с-сфера оказалась пуста, с-словно кто-то вырвался из нее на с-свободу.
– Джинн, – улыбнулся я. – Волшебник из сказки, приносящий прошлое.
– Возможно, – улыбнулся в ответ Борода. – Думаю, что те инопланетяне могли повелевать временем.
– Только он очень слабый, этот пришелец, – продолжил я, прикасаясь к сфере-колыбели. – Ему грустно и одиноко в чужом краю без братьев, которые прилетели на Землю в далеком прошлом.
– Умеешь ты придумывать истории.
– Да, он такой, – сказала Анрика. Она подошла, опустила голову мне на плечо и посмотрела на Михаила. – Хорошо тут у тебя.
– Неплохо, – согласился Борода. – Только одиноко, как джинну из сказки Дарена.
– Но у моего сказочного джинна есть шанс разбудить своих братьев, – сказал я. – А есть ли шанс дождаться друзей у Вечного?
Мы вместе с Михаилом стояли на смотровой площадке маяка. Этим утром он сбрил бороду и теперь казался совсем другим человеком – более серьезным и жестким. Он то и дело прикладывал тряпку к порезу на щеке, стирая выступающую кровь. Внизу у дома купалась в песке Анрика. С такой высоты почти ничего не было видно, но я нет-нет и бросал взгляд на маленькую девичью фигуру, вспоминая тот единственный ночной поцелуй. Думаю, что Анрика нарочно купалась под башней, зная, что мы можем ее увидеть.
– Тяжело с-столько жить, – сказал Борода. Он посмотрел на окровавленную тряпку и перевернул ее на другую сторону. – Таких, как я, было десять человек. Гарик Левадный, Борис Маратов, Толик Иванченко. Вечные. Где они с-сейчас? Толик ушел последним. Обещал вернуться, и я до сих пор его жду. Может быть, они все еще блуждают по Земле, ищут с-свою судьбу, а может, и с-сгинули в песках. Остался только я. Все люди, которых я любил, умерли, а я все еще жив.
Михаил невесело улыбнулся своим мыслям.
– Мы умираем. Еще полвека назад я думал, что человечество возродится. Появились новые селения. Корабли путешествовали по пустыне. Они ходили здесь, рядом с-с маяком, под парусами, словно первые суда в с-старые добрые времена. Я чувствовал с-себя нужным – маяк дарил людям надежду. Но потом все постепенно прекратилось. Люди кое-где еще живут, но пройдет каких-нибудь с-сто лет, как от нас не останется и с-с-следа.
Последнее слово далось Бороде с трудом.
– Никак от заикания не избавлюсь, – пояснил он. – Наверное, что-то психологическое.
Я смотрел на Анрику. Она легла на спину и набрасывала на себя горсти песка. Борода тоже за ней наблюдал, но ревности я почему-то не испытывал.
– Любуешься воробышком? – спросил Михаил. – А мой воробышек умер у меня на руках в год черного ветра. И жена – тоже… Веришь, хотел тогда с-сдохнуть. Но болезнь не берет, а убить меня трудно. Многие пытались. Ранения довольно болезненны. – Он прикоснулся к животу и поморщился, вспоминая давнюю боль. – Но все заживает, не оставляя шрамов.
Борода скомкал тряпку и сунул в карман.
– Видишь, уже затянулось.
Анрика встала на ноги, потянулась, стряхивая с себя песок. Подняла голову и посмотрела на меня. Стало трудно дышать. Но я все равно уйду, даже если Анрика останется, я уже все решил.
– Как ты думаешь, людям ведь поможет, если вернуть часть прошлого мира? – спросил я.
– Конечно, господин сказочник.
– Нет, – сказал я. – Называй меня лучше джинном.
И добавил:
– Я ухожу. Ничего нельзя сделать без своей семьи.
– У тебя уже есть близкий человек, – сказал Борода.
– Да, возможно. Пойдем со мной, Михаил. Ты поможешь мне вернуть прошлое.
Борода не задал лишних вопросов, хотя я видел по его глазам, как ему хотелось узнать ответ о том, что я вспомнил в последние дни.
– Нет, – наконец сказал он. – Я не пойду. Я ведь должен дождаться друга. Мы договорились встретиться с-с Толиком здесь, на маяке.
– Ясно, – проговорил я. – Все еще надеешься, что он вернется?
Из дома вышла одетая Анрика. Следом за ней появился мех. Девушка бросала камешки, мех их искал, всасывал хоботом и приносил обратно к ее ногам.