Уловка медвежатника
Шрифт:
– Ваше высокоблагородие, мне при вас быть?
– Подожди за дверью, голубчик. Надеюсь, что наш арестованный не станет чудить. Проходите, – указал Виноградов на стул, когда надзиратель вышел в коридор, мягко прикрыв за собой дверь.
В этот раз Епифанцев выглядел еще более неприглядно, напоминая известные персонажи из богадельни на Хитровке: штанины, собранные в неряшливые складки, потеряли свой первоначальный цвет, оттопыриваясь на коленях большими пузырями; лацканы сюртука поободрались, а из прорехи проглядывала серая подкладка; рубашка потемнела от грязи, а пуговица у ворота держалась на одной нитке. Удивлял лишь галстук, который, как
– Послушайте, когда вы перестанете надо мной издеваться! – слегка повышая голос, произнес Епифанцев. – Я уже более недели пребываю в кутузке. Сплю неизвестно на чем, среди каких-то проходимцев и бродяг. Ем непонятно что!
– Все зависит от вас, – спокойно парировал Виноградов.
– Я вам уже говорил, что я не знаю никаких грабителей. Неужели вы думаете, что таким образом способны сломать мою психику и я вам дам признательные показания?
Фрол Епифанцев неожиданно умолк. Установилась непонятная пауза, которая грозила перерасти в затяжную тишину. Ее можно было бы назвать неловкой, если бы она установилась между старыми приятелями. Очевидно, в этом случае каждый из них попытался бы подыскать подходящие слова, чтобы расколоть ее окончательно. Но сейчас молчание было совершенно иного качества, а точнее, неким приемом, который обычно применяет дознаватель к арестованному.
Спокойствие и тишина. Виноградов улыбнулся, сполна наслаждаясь молчанием. Некое затишье перед предстоящей бурей.
– Вот, стало быть, как? – искренне удивился Виноградов, стараясь усилить драматизм.
На губах Епифанцева застыла едкая усмешка.
– А вы думаете, если вы меня продержите в арестантской с разного рода бродягами и преступниками, так я возьму на себя всевозможные грехи? Не дождетесь!
– Значит, вы по-прежнему утверждаете, что не знакомы с господином Макарцевым?
– Разумеется, я не знаю такого человека. Сколько раз об этом можно говорить, – устало произнес Епифанцев.
– А может, жена ваша знакома с господином Макарцевым?
– Уверен, что и она с ним не знакома. А что вы меня все о нем спрашиваете? Кто таков этот ваш Макарцев?
– Возможно, вы будете удивлены, Фрол Терентьевич, но это любовник вашей жены.
– Ну, знаете ли, это вообще никуда не годится! Это чистейшей воды полицейская провокация!
– Вы уверены?
– Я уверен в том, что моя жена очень порядочная женщина, и у меня нет оснований сомневаться в ее верности!
Григорий Леонидович улыбнулся:
– Вы абсолютно уверены в этом?
– Так же абсолютно, как и в том, что завтра утром взойдет солнце.
– Как вы самонадеянны. А что вы мне скажете, если я докажу прямо противоположное?
– О чем мне еще с вами говорить? Это просто какой-то бред! И как вы мне можете доказать то, чего не было и быть не могло? – Епифанцев выглядел взволнованным. – Я не сомневаюсь ни в порядочности своей семьи, ни в порядочности Тимофея. Вы что, держали над ними свечку, так, что ли, получается?
– Не приходилось… Но вы, кажется, говорили о том, что не знакомы с господином Макарцевым, а сами только что назвали его имя. Ведь его действительно зовут Тимофеем. Как же это тогда понимать?
– Кхм… Кхм… – сконфузившись, кашлянул в кулак Епифанцев. – Вы назвали его имя при нашем первом разговоре.
– Что-то я не припоминаю такого, милейший. Но, видно, у вас феноменальная память, – ухмыльнулся Григорий Леонидович. – Прежде мне
Епифанцев уже полностью овладел собой:
– Я даже не знаю, о чем нам следует договариваться, если я не представляю, кто такой Макарцев… – Лицо его вдруг помрачнело. – Но если у моей жены и вправду есть любовник, чего я не допускаю, – после некоторой паузы добавил Епифанцев, – то я сделаю все возможное, чтобы уничтожить его!
– Прекрасно! Большего от вас мне и не требуется. Надеюсь, что вы знаете с почерк вашей жены?
– И вы еще спрашиваете?
– Мне очень жаль, что приходится подвергать вас такому испытанию… Но вот взгляните на это письмо. – Раскрыв папку, Виноградов достал запечатанный конверт и протянул его Епифанцеву. – Это письмо было написано вчера вечером и адресовано любовнику вашей жены и вашему приятелю Тимофею Макарцеву. Надеюсь, вы сделаете выводы и сумеете наказать человека, запятнавшего честь вашей семьи?
С видимым неудовольствием Фрол Епифанцев взял письмо, запечатанное в конверте. Осмотрев его со всех сторон, глянул на свет, после чего осторожно надорвал самый краешек. Вытряхнул на ладонь узкий листок бумаги. Умело скрывая нетерпение, развернул. Его лицо мгновенно окаменело, углубив жестковатые складки под самым носом. Вчитываясь в содержание письма, он все более хмурился. Лицо побагровело. Прочитав письмо, он откинулся на спинку стула и, закрыв глаза, некоторое время сидел неподвижно.
– Право, мне очень жаль, Фрол Терентьевич, – сочувствующим тоном произнес Виноградов. – Но такова реальность.
Открыв глаза, Епифанцев отшвырнул от себя письмо.
– Уберите от меня эту гадость!
Григорий Леонидович взял письмо и, аккуратно уложив его в конверт, снова упрятал в папку.
– Теперь мне понятны многие странности моей дражайшей супруги. Господи! – Епифанцев обхватил ладонями голову. – До чего же все это гадко! Какой же я был все-таки слепец! – застонал он, сжав губы. – Я думал, что она святая женщина… А она! Господи, кого же я любил… Но самое ужасное, что я продолжаю любить ее и сейчас. – В глазах арестованного полыхал гнев. – Теперь я понимаю, что более циничного человека, чем моя жена, трудно найти. Невозможно даже представить, какие гадости он говорил о моей жене своим приятелям. Для него моя жена всего лишь легкое приключение, о котором он уже позабыл. Я его считал своим другом, а он вошел в мою семью, растоптал все то, что было мне свято и дорого! Нет, такое нельзя простить! Я его уничтожу! Пусть даже ценой собственной гибели. – Кулаки Епифанцева в гневе сжались. – Так что вас интересует? Я все расскажу без утайки.
– Хорошо, – кивнул Виноградов. – В первую очередь меня интересует, на какие деньги вы купили ресторан.
– Ах, вот оно что, – хмыкнул невесело Епифанцев. – Денег на покупку ресторана у меня действительно не было. Я ведь хотел навсегда покончить со своим делом. У меня хорошая специальность, которая нужна в любом солидном учреждении. Я бы не пропал! Но однажды ко мне подошел Макарцев и сказал, что есть возможность взять банк и навсегда покончить с хроническим безденежьем. Он объяснил, что для этого нужно выкупить ресторан, который примыкает к банку, а уже через него пробраться в помещение. Неделю я размышлял, а потом поддался на уговоры.