Уловка медвежатника
Шрифт:
Епифанцев замолчал.
– Так что было дальше, Фрол Терентьевич?
– Как только я дал согласие, он тут же принес мне деньги, и я приобрел ресторан в собственность. А уже потом мы затеяли этот ремонт. Ну а дальше вы все знаете, под шумок вскрыли стену и добрались до хранилища.
– Откуда же такие деньги у Макарцева?
– Это лучше вам спросить у него. Я не знаю, – покачал головой Епифанцев. – Но подозреваю, что за ним стоит какая-то очень крупная фигура, которая и спланировала ограбление.
– С чего вы так решили?
– Взять хотя бы то оборудование, которое они пользовали. Ясно, что его кто-то очень серьезно проконсультировал. Он бы просто не додумался до такого!
– Возможно… Где сейчас
Губы Фрола Епифанцева нехорошо скривились.
– Мало ему моей жены… Сейчас он находится в Москве, у любовницы Ираклия Евдокимова. Знаю, что он нашел у нее не только кров, но кое-что еще.
– А Ираклий Евдокимов об этом знает?
– Похоже, что ему все равно.
– Как зовут эту женщину?
– Анна Николаевна Герасимова.
– По какому адресу проживает?
– Улица Мещанская, тридцать четыре.
Записав адрес, Григорий Леонидович спросил:
– Эта улица находится около Александровского вокзала?
– Совершенно верно. Небольшой желтый особняк. Там неподалеку любят собираться извозчики, их там набирается до нескольких дюжин за раз.
– Понятно. Где находятся процентные бумаги?
– Они находятся у Макарцева. Где именно, я не знаю, – Епифанцев отрицательно покачал головой. – Тимофей Макарцев из тех людей, что никому не доверяют.
– А как вы сами думаете, куда он их мог спрятать?
– Он сказал, что процентные бумаги и деньги будут находиться в самом надежном месте и что нам не стоит беспокоиться. При случае он всегда может их забрать немедленно.
– Интересная получается ситуация, – буркнул невесело Виноградов. – И вы ему доверяете? Может, он уже давно поменял процентные бумаги на деньги и успел скрыться в неизвестном направлении?
– Я прекрасно понимаю вашу иронию после того, как он поступил с моей женой. Доверять ему было бы непростительной глупостью, но здесь совершенно иная ситуация. Признаюсь, я ему и раньше-то не особенно доверял, возможно, он поступил бы именно таким образом, но у него нет связей в финансовом мире в отличие от меня, а следовательно, я ему необходим. У меня имеется надежный человек, который может скупить все бумаги за половину цены от их первоначальной стоимости. Но никто из них его не знает. А без меня они просто не способны провернуть такое дело.
Григорий Леонидович задумался:
– Значит, они не знают в лицо вашего финансиста?
Епифанцев отрицательно покачал головой, все более воодушевляясь:
– Они никогда с ним не встречались и даже не представляют, как он выглядит.
– Весьма любопытная ситуация, – произнес Григорий Леонидович, в задумчивости поглаживая большим пальцем подбородок. – Ну, что-то ведь они о нем знают?
– Они только знают, что он живет в Нижнем Новгороде. Знают, как его зовут – Серафим Родионович Рыбушкин. Человек весьма загульный, хотя в делах обстоятельный. Обычно он останавливается в гостинице «Вена». По нашей с ним договоренности я должен буду передать ему письмо, написанное собственной рукой, а тот, в свою очередь, должен показать его Макарцеву. Только после этого может осуществиться сделка.
– Хорошо. А что будет дальше?
– Потом они едут в то место, где находятся деньги, и поменяют их на тех условиях, которые мы обговорили заранее.
– Когда вы должны написать это письмо?
– Честно говоря, они ждут от меня это письмо уже третий день. Я бы его давно написал, если бы не злоключения, произошедшие со мной.
– Задержка письма не будет сигналом опасности?
– Не думаю, – чуть задумавшись, отвечал Фрол Епифанцев. – Насколько мне известно, они даже не догадываются о моем аресте. А потом, всегда можно отыскать подходящую причину для опоздания.
– Весьма любопытно. Вы можете сейчас написать такое письмо?
– С превеликим удовольствием. Дайте мне ручку и бумагу!
– Извольте! – пододвинул Виноградов к Епифанцеву чернильницу с ручкой.
Макнув перо в чернильницу, Фрол Терентьевич быстро принялся писать. Линия губ, искривившись, приняла мстительное выражение, а тощая рука, крепко стиснув ручку, весело отплясывала на листке бумаге.
– Все! – коротко расписавшись, произнес Епифанцев. – Теперь он ваш, – пододвинул он записку.
Подняв бумагу, Григорий Леонидович принялся читать: «Здравствуй, Тимофей! Дело двигается так, как мы и планировали. Посылаю к тебе человека, о котором мы с тобой договаривались. Можешь доверять ему так же, как и мне. Очень за тебя волнуюсь, будь осторожен. Мне нужно затаиться на некоторое время. Так будет лучше. Мы тебя с Людмилой очень часто вспоминаем. Ф. Епифанцев».
Прочитав письмо, начальник сыскной полиции аккуратно сложил его вчетверо.
– Весьма толково. Это то, что нам нужно. У вас имеются какие-нибудь пожелания?
– Пожалуйста, переведите меня из моей камеры в какую-нибудь другую. Возможно, это не самое подходящее слово, но в какую-нибудь поприличнее, что ли.
Виноградов кивнул:
– Думаю, что здесь я вам смогу помочь.
– Спасибо. Даже не знаю, как вас благодарить, – расчувствовался Епифанцев.
– Вот этого совершенно не нужно. Я выполняю свою работу. Давайте лучше поговорим с вами о том, какова была ваша роль этом деле? Значит, вы признаете свое участие в ограблении банка?
– Признаю. Теперь мне нечего скрывать. Моя жизнь пошла под откос. Признаю, предложение Макарцева было для меня на тот момент очень даже кстати. Я был уволен из «Московского банка», не знал, чем мне заняться. На некоторое время я даже уехал из города, хотел забыться, но ничего не помогало. И знаете, я даже поразился мудрости ограбления! Стоит только взломать стену – и ты в хранилище! Почему раньше никто не додумался до подобного? Мне оставалось только уговорить хозяина продать этот ресторан. Он сначала не хотел, но когда я ему предложил в полтора раза больше реальной стоимости ресторана, он тотчас сдался!
– Как вы связались с Макарцевым?
– Здесь и того проще. В криминальном мире у меня имеются некоторые связи. – Махнув рукой, произнес: – Чего мне теперь темнить? Макарцева я знаю давно, еще с того самого времени, когда он был обыкновенным карманником.
– Как вы с ним познакомились?
– Если я вам скажу, что познакомился с ним в кутузке, вы поверите?
– Отчего же не поверить… Вы расскажите!
– Это произошло лет пятнадцать назад, во время Пасхи, у Благовещенского собора. Как человек глубоко верующий, я тоже оказался в числе молящихся. Отстоял службу, вместе с молящимися прошел крестный ход. А когда возвращался к своему экипажу, то ко мне подошли двое полицейских и, подхватив под руки, отвели в ближайший околоток. Оказалось, что у одного купца первой гильдии во время давки вытащили бумажник с десятью тысячами рублей. На свое несчастье, я оказался рядом с ним, вот он и указал на меня. Целую ночь я провел в каталажке вместе с другими такими же подозреваемыми, в числе которых оказался и Макарцев. Вот так неожиданно состоялось наше знакомство. Каменный пол, пук соломы в углу, скудность освещения и надзиратель за дверью порой располагают между задержанными к какой-то особой откровенности. В общем, тогда я многое о нем узнал. Как будто бы повстречал родственную душу… Уже через сутки нас выпустили, когда нашли настоящего карманника, но связи между собой мы не потеряли. Время от времени встречались, у нас находились какие-то общие интересы. О себе Макарцев рассказывал мало, но я уже знал о том, что он переквалифицировался в медвежатника. В то время о нем ходили самые невероятные истории. И как-то в процессе нашей дружбы я познакомил его со своей женой. – Сжав кулаки, Епифанцев болезненно застонал: – Боже мой, если бы я мог только знать, чем все это закончится!