Ultima Forsan
Шрифт:
К счастью, ни у кого из нас чёрных отметин чумы на теле не оказалось. После мы осмотрели и отца семейства. Охранять его жену и детей остался пистольер.
Ну а потом мы поплелись к Пьяченце. Времени схватка отняла не так и много, а вот силы выпила почти все. Как будто и не отдыхали вовсе. Однако останавливаться никто и не думал. Мы шагали по дороге к городу, точнее уже тупо брели, сосредоточившись на одном: переставлять ноги. Они уже горели огнём, мышцы скручивало болью, хотелось разуться и идти босиком, чтобы хоть как-то унять её. Дети против моих ожиданий не ныли
Солнце скрылось за горизонтом. Миновали быстрые сумерки поздней осени. Мы всё же остановились ненадолго, чтобы накинуть на плечи тёплые плащи. Без них идти дальше было уже холодно. Краткий отдых сделал дальнейшее путешествие только тяжелей. Он не снял ни капли усталости, зато выбил из ритма движения. Но мы продолжали упрямо шагать к цели. Все понимали, останавливаться нельзя. Что в темноте мы точно погибнем. Ночевать в открытом поле рисковали только сильные отряды, где можно выделить не меньше пяти человек в караул. Для нас же и путь во тьме к городу уже смертельная опасность. Вот только выбора нет. Надо идти, шагать, переставлять ноги…
В ворота Пьяченцы мы едва носами не уткнулись, настолько были вымотаны дорогой. Нас остановил окрик стража.
– Стоять! – рявкнули со стены. – А ну стоять, кому говорят!
Нам очень повезло, что в ту ночь дежурили достаточно зоркие стражи. Ведь мы, наверное, очень напоминали бродячих мертвецов, какие, бывает, подходят к стенам городов. Их обычно расстреливают без лишних разговоров. Но в нас всё же опознали живых людей.
– Мы живые! – крикнул я, точнее хрипло прокаркал, будто я не человек вовсе, а ворон. – Мы – люди! – крикнул я громче.
– Видим мы, что люди, - был ответ. – Ждите карантинную команду.
После заката во многие города попасть вовсе невозможно – это попросту запрещено законом, и путникам, вроде нас, приходится коротать часы до рассвета перед воротами. Однако Пьяченца была счастливым исключением. Конечно, карантинную команду пришлось ждать не пять минут, и осмотр наш затянулся почти до утра. Проводили его в караульном помещении, куда отправляли по одному всех, и врач с подмастерьями внимательно оглядывали каждую пядь наших тел в поисках чумных меток.
Но всё это уже не имело особого значения – мы смогли добраться до города, укрылись за его прочными стенами от всех ужасов ночи. А самое главное, мы выжили. Пережили ещё один день и ещё одну ночь. Сегодня для нас не пробил Ultima Forsan.
В тот момент, когда мы покинули караульное помещение, и отправились на ближайший постоялый двор, чтобы, наконец, нормально отдохнуть, впервые за этот воистину безумный день, нам казалось, что все невзгоды позади, что мы получили передышку, и можем хоть немного расслабиться.
Но, конечно же, не тут то было…
Глава 4.
Проклятые
Все гарнизонные города похожи друг на друга, будто горошины из одного стручка. Высокие, крепкие стены, обязательный палисад перед ними, с непременными кольями. Пушки на башнях смотрят на врага чёрными чугунными жерлами. А внутри десяток казарм, конюшни, пара постоялых дворов, таверна для офицеров и благородных господ, несколько кабаков для солдат, и, конечно же, церквушка с больницей при ней. Вот весь город.
Пьяченца, конечно, была куда больше, однако в целом производила впечатление именно такого города. По мостовым его грохотали тяжёлыми ботинками патрули алебардистов с хмурыми лицами. Никому не улыбается мерить шагами квартал за кварталом вместо того, чтобы спать в тепле и уюте казармы.
Остаток ночи мы провели на первом же постоялом дворе, какой нашли. Точнее нас туда проводил патруль, оказавшийся вовремя рядом с воротами. Командовавший алебардистами длинноусый сержант разумно рассудил, что стоит проверить, как устроят гостей города на постоялом дворе, и снять пробу с пива, которое нам подадут. Ну и солдат, конечно, обидеть нельзя, а потому и им выставили по кружке пива. Однако задерживаться надолго сержант не стал: кружки быстро опустели и патрульные вернулись на улицу.
Мы же засели на постоялом дворе всерьёз и надолго. Супругу отца семейства вместе с обоими валившимися с ног мальчиками тут же отправили в комнату спать. Дети даже есть не стали, сидели за столом вместе с нами, ковыряясь в своих тарелках. Мать, глядя на это, постаралась как можно скорее доесть и отправилась с детьми наверх.
– Мальчики, - вспомнив о приличиях, обратилась она к детям, - пожелайте всем доброй ночи.
– А папа когда к нам придёт? – заканючил младший.
– Нескоро, - покачала головой мать. – Наверное, только утром.
– Доброй ночи, дети, - словно не услышав этого диалога, пожелал сыновьям отец семейства, и добавил всё же: - Я приду, обещаю. Но вы спите без меня крепко, хорошо?
– Обещаем, папа, - кивнули оба его сына, и мать увела их наверх.
Оставшиеся за столом понимали, что отец семейства сейчас безбожно лгал родным детям. Нам надо было хорошенько запить происшествие на дороге, и вряд ли для этого хватит остатка ночи.
– Неси ещё вина, пива, граппы, - велел я вернувшейся к нашему столу, чтобы убрать тарелки матери и детей, подавальщице. – И еды к этому. Мы будем пить до утра.
Все закивали, поддерживая меня.
– А денег вам на это хватит? – глянула на нас с подозрением она.
Девица явно привыкла, что кое-кто желает напиться как следует, а утром предъявить только пустые карманы. Пускай такой негодяй и угодит тут же в долговую яму, но это никак не возместит понесённых убытков. Чтобы рассеять её сомнения на наш счёт, я кинул на стол золотой флорин.
– Это аванс, - бросил я. – Его хватит?
– Вполне, - кивнула подавальщица, стремительным движением руки убирая его куда-то в складки платья. – Всё будет через минуту.