Ultima Ratio
Шрифт:
Небогатов пожал плечами. Вовремя подведенный жандармерией агент, выдававший себя за американского армянина и обещавший деньги и партию взрывчатки из Айдахо, был единственной связью «группы Егозаряна» с американцами. Короче типичная, но толковая провокация, технологией которых, столь изощренно владеет жандармерия.
— Теперь следствие отчитается у премьер-министра, наш генерал, у самого Говорова, к лету — повышение звания придет. Неплохо, а?
— Неплохо, Глеб Борисович, неплохо… Но в Анапе, было бы лучше, честно говоря. Только вы почему то туда подполковника Рейнгольда
Полковник откинулся на спинку роскошного кресла и посмотрел на Небогатова.
— Вот что вы за человек, Евгений Вадимович, ей Богу. Вам начальство, в моем лице, предоставило дома новый год и рождество встретить дома в кругу семьи, а вы еще и недовольны. Вот Григорий Карлович, холостяк уже давно, дети выросли ему в Анапе в самый раз новый год встречать.
— Спасибо за заботу о моей семье, Глеб Борисович, но как известно, наш Григорий Карлович в нумерах гостиницы «Русалочий берег» проживает не один, с девицей двадцати пяти лет, на полном казенном содержании…
Судя по тому, как стремительно исчезла улыбка с лица и благожелательность в голосе Васильчикова, Женя угодил в самое яблочко.
— Что вы этим хотите сказать, ротмистр Небогатов. Извольте объяснится!?
— Хочу порадоваться за коллегу, господин полковник! Завидую, по хорошему, Глеб Борисович!
В течении пары секунд на лице полковника, сменилась целая гамма чувств от желания на месте пристрелить Небогатова, до облегчения.
Задирая грозного начальника, Небогатов ничем особо не рисковал. Где корпусу жандармов найти еще человека со знанием пяти восточных языков, включая армянский, турецкий и редкий черкесский? Да и на Москве с центральным аппаратом жандармерии по большому счету — плевать. В Туркестане, действительно, под крылом Хайдарова, можно быстрее карьеру делать. А семья? Да можно хорошо жить и в Ташкенте. Климат приятнее и цены ниже чем столичные. Ладно, что сейчас об этом говорить?
— Глеб Борисович. Есть интересная, но несколько противоречивая информация.
— Откуда? Агентурная информация? Сразу вскинулся Васильчиков
— Не совсем. Скорее частная инициатива. Но сфера, так скажем, малоизученная.
В двух словах, сжато Небогатов пересказал начальнику отдела разговор с Паленом, не забыв упомянуть написанное заявление в полицию и специализацию Палена и исчезнувшего Куролесова.
— Биология и биохимия? Вирусолог? Васильчиков произнес эти слова с таким отвращением, будто речь шла о чем то совсем неприличном. Что за ерунда?
— Не знаю, пока. Но хочу проверить. Я тут поковырялся в архиве…
— Это когда?
— Вчера, в выходной день.
— Это становится интересным. Так что в архиве?
— Отряд 731 и отряд 100..Помните такое? В Манчжурии..
Полковник кивнул.
— Там тоже были вирусологи и биологи. Хоть столько лет прошло, да и по Монреальскому протоколу 1973 года биологическое оружие вне закона.
— Не вижу связи. Прошло почти полвека.
— А связи и нет, но профессор Куролесов — друг микробов. И святило вирусологии. А мне вот кажется, что микробы это неприятно. Хотелось бы разобраться.
Полковник
— Двух дней, включая сегодняшний, вам ротмистр, должно хватить. И вот еще, не надо со мной шутить, Евгений Вадимович. Хотя я ценю юмор своих сотрудников. Как и их инициативу. В разумных, так сказать, пределах.
****
Майор полиции Иванов, Николай Тимофеевич оказался коренастым мужиком лет под пятьдесят, кряжистый как старый дуб с обширной лысиной и крупным носом. Над внушительным и покрытым красными прожилками носом, находились хитрые глаза неопределенного цвета и кустистые брови. Одетый в потрепанный пиджак, с кожаными вставками на локтях и видавшие виды водолазку майор Иванов олицетворял типичного сыщика «с земли» сделавшего карьеру своим хребтом и сутками ковыряющийся в человеческих отбросах.
Неожиданный визит жандарма он воспринял спокойно, но всем видом показывал, что у него полно текущих дел и представитель столь грозного ведомства, пришел не совсем вовремя.
— Приветствую, Николай Тимофеевич. Поздоровался Женя, демократично пожимая полицейскому руку и тем самым признавая в нем равного. Иванову такой стиль общения пришелся по душе и он улыбнулся обнажив желтые, но крепкие зубы.
Через минуты три, стало понятно, что майор относился к своей работе серьезно и навел соответствующие справки. Несмотря на огромный объем полицейской работы.
— Там пустышка, Евгений Вадимович. Зря этот Пален, пыль поднимает. В квартире госпожи Ухтомской порядок. Замок не поврежден, вот отчет эксперта.
Пробежав глазами текст отчета, эксперта-криминалиста Небогатов кивнул.
— Хорошая работа, коллега. А что в самой квартире, Николай Тимофеевич?
— Да порядок там. Все на месте, даже посуды битой нет, как в дурном детективе.
— Как открыли дверь?
Иванов усмехнулся.
— Все по закону, господин ротмистр. Вызвали участкового пристава, майора Дерюгина, созвонились с управляющим домом, он прислал консьержа. С дубликатом ключей.
— Консьерж? Как зовут?
— Ээээ вот. Сыщик извлек из кармана пиджака потертую записную книжку и наморщив лоб начал перебирать страницы.
— Вот, нашел. Евсеев Семен Григорьевич …Прописка временная..
— Откуда он?
Иванов снова усмехнулся.
— Да земляк мой. Рязанский. С под Ряжска…
Евгений тоже растянул губы в улыбке.
— О,так и у меня бабулька, царство ей небесное, из рязанской губернии …Сасовский уезд.
Полицейский услышав это просветлел лицом.
— Ну вот, в Москве наших много. Или самих рязанских либо потомков рязанских….
— Так что, консьерж?
— Да что консьерж… Здоровенный малый, лет двадцать пять, уже год консьержем трудится. Говорит, что у Ухтомской тихо сегодня было, как и вчера…
— Какие у него смены?
— Никакие. Постоянно живет там. Круглосуточно. А что? Тепло, душевая и сортир на месте, койка есть и даже шифоньер для вещей. Радио и телевизор. Работа не пыльная, следи что бы в подъезд чужаки не шастали да подметай лестничные площадки… а платят не плохо. Все лучше чем в свою деревню возвращаться.