Ultima Ratio
Шрифт:
С некоторым удовольствием заметил Сажень, придерживая Женю под локоть. Перебинтованный и обколотый обезболивающими уколами Небогатов, опирался здоровый рукой на привезенную из дома, дедову трость, совершая первый после нападения променад по больничному парку. Было весьма морозно, но безветренно, светило зимнее солнышко и несмотря на сопротивление врачей и выставленной у палаты охраны — Небогатов все же вырвался на свежий воздух. Все таки три утренних допроса, его приизрядно утомили и голова опять стала болеть. Так что
Дюжий вахмистр Наумов, сопроводил хромающего Небогатова к дверям и застыл у входа, где его подхватил уже приехавший к больнице Сажень.
— Пойдем прогуляемся, подполковник. Заявил Сажень и махнул дорогой кожаной папкой.
— Пошли — пошли…Черт, голова кружится.
— Тогда чего ты торопишься так? Отлежался бы …потом увиделись.
— Нет Сажень…Мы с тобой поговорили и меня через сутки чуть не порешили. Мне такая тенденция не нравится, ей Богу. Так что нечего валяться, крутится надо.
— Ты чего там говорил, про то что нашим детям угроза?
— Так и есть. Но подробностей не будет. Кстати, а почему ты не опасаешься с жандармом средь бела дня встречатся? Как твои каторжане к этому отнесутся…
— А никак. Ты же не сука легавая из сыскных… Жандармы- террористов ловят да шпиков немецких. Нам эта публика так же поперек горла. Тех кто в политику лезет- среди «общества» презирают. Могут и пришить, ненароком.
— А Трифон…к примеру? Те же Чемодан или Шура Богомаз?
— А что, Трифон? «Калачи» тем сильны всегда и были, что с вашим братом якшались… Но поперек «обществу» не шли, воровскую честь, не нарушали…
Вступать в полемику с каторжанином не хотелось и Женя нетерпеливо махнул рукой.
— Нашел что ни будь про тех троих, что я просил?
— Нашел. Но не то что ты думаешь. Полицейский тот, Иванов, который из сыскной части — этот вообще чистый. Не знал, что легавые такие еще сохранились. Даже мзду не берет- если только по мелочи типа штоф водки дорогой или виски…И все. Жена домохозяйка, курица типичная..
— А дети?
Сажень пожал плечами.
— Дети как дети. Скажем так, в криминале никаком не замечены. Дочь, на педагога учится и учится хорошо. За бюджетный счет, между прочим…Сын еще школьник, тоже чист…Ни драк, ни наркотиков..
— Угу…помрачнел Небогатов. Его тайная надежда провести связь между Солоповым и Евсеевым и их земляком майором московской полиции Ивановым — оборвалась.
— Что до управляющего домом, отставного полковника ВВС, Чеснокова Ивана Ильича — то он тоже чист как стекло. Там совсем ничего.
— Интендант и ничего?
— Ничего. По нашей, воровской линии — чист. Может у военных что то есть, на него — но не у нас.
— Нет на него ничего и у особистов. Ни-че-го! Человек десять лет в интендантах — и ничего…Все ревизии в ноль сходятся. Ушел с выслугой и почетом…
«Черт значит среди тех на кого эти обормоты работали —
— А вот третий, околоточный ….
— Дерюгин Степан который?
— Ага. Он самый…
— На него, что то есть?
Сажень, посмотрел в глаза Небогатову.
— Ну тут как сказать. С вашей, государственной стороны, он просто красавец…Но есть изъян..
— Это какой?
— Брательник его. Очень мутный гражданин.
— Из ваших что ли? Жулик? Грантовщик?
Сажень усмехнулся и покачал головой.
— Да нет. Молочник он..
— Молочник? Это что значит?
— Да то и значит. Молокозавод у него свой, в Рузе. Крупнейший в уезде.
— Не понял Сажень и что здесь не так?
— Да то что он в Рузу вместе с братом легавым, лет десять только перебрался. И уже весь уезд, под себя подобрал. Всех конкурентов обскакал..
— Откуда перебрался?
— С Киевской губернии
— Но хохлы, ты знаешь, люди работящие. Вот и поднялся….
— Знаю, знаю…Только ерунда все это…Ты этого Дерюгина — старшего, который Фёдор, знаешь?
— Нет, конечно…
— А я вот, представь, знаю лично. Он тупой как пробка, двух слов связать не может. Пишет и считает с ошибками. Какой из него купец-миллионщик???
Небогатов, задумался.
— Может брат — полицейский, помогает? Рука, руку моет…
— Да нет. Тогда бы весь уезд, на уши поднялся. Сам знаешь, Руза город торговый, народ там молчать не будет.
— Что еще интересного?
— То что все конкуренты, Феди Дерюгина закончили плохо….Как только брат его, легавый в Москву перебрался, так сначала глава местного профсоюза молочников, Никодим Коростылёв, на охоте погиб…Случайный выстрел. Затем купец, Василий Постышев с женой и двумя детьми, на Можайском тракте, под каток въехал. Последний конкурент, Владимир Ильин, внук между прочим бывшего градоначальника — погиб в доме при пожаре на прошлое Рождество…Так что в Рузе у Дерюгина, конкурентов не осталось…Он и дело их потихоньку выкупил. Теперь все хуторяне уезда, молоко — Федору сдают. И не только молоко. Он вообще здорово развернулся. Мясобойни, маслобойня, оранжерея даже есть…
— А ты говоришь, тупой…Вон чего развернул…
— Да не он там рулит….
— Думаешь брат?
— Нет, не думаю…Управляющий у Феди — вот это тип интересный…
— Знаком?
— Ага. По вашей части каторжанин. Из политических…
— О как…И как его фамилия..
— Белинский. Только это фуфло все, Женя. На Исетской пересылке у него другая фамилия была. Вайнруб…или типа того.
— Спасибо Сажень, буду должен.
— Сочтемся. Здесь…. Сажень залез в папку и вытащил конверт из плотной бумаги. Все, что про Дерюгина Федора, по нашим, блатным источникам накопали. Вырезки газетные и прочая мелочь.