Ultima Ratio
Шрифт:
«Уже и в Москве знают», холодея подумал Серега.
— Не без этого. Сухо отозвался Дельвиг. Я свою работу привык хорошо делать. Причем любую.
— Так то она так, солдатик. Только шуму много от героизма твоего. Говорил тебе Фрол Анисимович, ступай в скит прятаться. Ввек бы сыскные не нашли, жил бы как у Христа за пазухой, как сыр в масле катался. Ан нет, к друзьям своим погонным побежал. Снова погоны одел, на войну пошел ….Славы захотелось, Сережа? Ну теперь тебя каждая собака легавая искать будет. Да и к друзьям твоим вопросы возникнут,
— Главное, что бы к вам Аким Савельич, вопросы не возникли. Как можно мягче, сказал Дельвиг.
В трубке отчетливо скрипнули зубы.
— Ты про что это Сереженька, говоришь? От контузии совсем, ум за разум зашел?
— Да что вы, Аким Савельич. Мне то чего боятся? Я хороших людей не убивал, да и за Родину пострадал бою, кровь проливал. Глядишь и общество за меня вступится и друзья, что как вы правильно заметили, тоже погоны носят. Так что малым сроком отделаться могу. Вот, те кто сироток, умом скорбных, что из приюта на Лефортовом валу заставляет в срамных играх участвовать — тем снисхождение не светит, Аким Савельевич. Хотя вещи и похуже бывают…
— Что?….Придушенно прошептал Мокроусов.
— Да вы Аким Савельич с сыночком вашим старшеньким, Петром, что в Швейцарии живет — уж шибко вольно с деньгами общины обращаетесь. Не только Фролу Анисимовичу, руку в карман засунули, но и Егоровым, Портнягиным, Кожиным. У всех понемногу, но обидно ведь, как вы считаете? Тут уж не в деньгах дело, вы людям православным, в душу плюнули. Про младшенького вашего, Илью, что марафетом колумбийским закидывается и вкусах его сексуальных, говорить будем?
— Нет…нет… не стоит… откуда ты…откуда вы …знаете…? Голос в трубке уже не шептал — хрипел.
— Ты Аким забыл, по тугодумию своему, кем я при Хлынове — состою. Не вышибалой и не гайменником [37] копеечным. Я специалист по особым поручениям. В том числе и окружение Хлынова, проверяю на вшивость. Что то Фрол Анисимовичу, говорю, а что то для себя оставляю. На черный день так сказать. Так что ты дышишь, гнида подкожная, только благодаря моей доброте. Ты согласен, Савельич?
37
Гайменник — убийца.
— Да. так точно… чего изволите, господин…
— Филиппов. Предупредительно сообщил Сергей. Мне нужен срочный перевод в военный госпиталь из земской больницы. Причем в окружной, в Киеве. Я же герой, как никак…Времени тебе — час…
— Час? Но как я успею…
— Очень просто. К Преображенской общине, принадлежит Никанор Кузьмич Кожин, чья фабрика, основной поставщик хирургических инструментов для военно-медицинской службы. Так что залезь в телефонную книгу и парой звонков реши этот вопрос. И повторюсь…у тебя час времени. Через пятьдесят девять минут я должен ехать в Киевский окружной госпиталь.
— Урааа! Раздался вопль в коридоре и Дельвиг вздрогнув, бросил трубку на рычаг. — Наши Львов взяли!…
Приоткрыв дверь, Сергей увидел как толпа перебинтованных раненых не обращая внимания на мечущихся медсестер и предостерегающие крики врача, пытается танцевать и даже подпрыгивать нелепо раскидывая ноги и попутно обнимаясь.
— Тевтонов побили, наш Львов…Галиция наша…орали служивые в коридоре и Сергей вдруг почувствовал что то теплое и соленое на губах… черт, что за ерунда…
«Неужели я плачу….» Удивился Сергей проведя рукой по лицу и стирая невесть откуда взявшиеся слезы…Не иначе из-за контузии, такая реакция.
Рывком выскочив в коридор за спинами нижних чинов, Сергей неслышно за шумом толпы, захлопнул дверь и отвинтив крышку от пузырька с таблетками засунул в глотку сразу штуки четыре. Сейчас, боль отпустит и он пойдет в свою палату. Сейчас…. Тут стены завертелись и ноги перестали его держать.
Очнулся, Сергей уже на носилках. Которые тащили к стоящему пятнистому санитарному вездеходу двое крепких служивых во главе с усатым подпрапорщиком и вездесущей Капитолиной.
— Пришли в себя, лейтенант! Ну вы нас и напугали! Тут же запричитала Капитолина. Сам заместитель главврача, господин Макаревич, прибежал вас осматривать..
— Все нормально, будет, сестричка. Прогудел подпрапорщик. Нам до окружного госпиталя ехать часа три, сейчас капельницу поставим и к моменту приезда, господин лейтенант в себя придет.
— Так уход же хороший был, мы от него не отходили….
— Ну, не знаю. Господина Филиппова приказано доставить в Киев…так что прощайся, Капитолина с лейтенантом и пора в дорогу.
— Горилка….прошептал Дельвиг. Там моя горилка….
— Ну прошу прошения, господин лейтенант, но вы хоть и герой, национальный — но с горилкой, хе-хе, придется обождать. Оскалившись, заметил подпрапорщик. Давай, ребята, задвигай.
Установленные на направляющие, носики как по маслу заскользили в нутро санитарного вездехода.
Хлопнула дверь и санитары сели на откидные сиденья. Следом протиснулся подпрапорщик с солидной кожной папкой в руках. Видимо, все документы Филиппова.
— Трогай, ефрейтор. Гаркнул служивый и обратился к Сергею.
— Вам удобно, лейтенант? А о дорога долгая, сразу обращайтесь сейчас только капельницу вам поставим. Сидящий справа санитар очень ловко вогнал иголку в вену Дельвигу и тут же закрепил флакон с лекарством в специальном креплении над головой.
Машина дернулась и шурша покрышками по асфальту стала выруливать из больничного двора.
На встречу им, коротко вякнув сиреной, в больничный двор вкатилась полицейская машина из которой выскочило четверо человек. Двое форме и двое в штатском, в коротких пиджаках, так любимых легавыми во всех странах.
Возмущенно заревев клаксоном армейская санитарная машина обогнула полицейский «шевроле» и выкатилась на широкую и зеленую центральную улицу Житомира, Врангелевскую и покатила строго на восток.