Ультиматум Борна (др. перевод)
Шрифт:
– Разве вы не станете наблюдать за дорожкой в тот момент, когда будут задерживать священников? У Сен-Жака уйдет некоторое время на то, чтобы достать заказанные вами вещи.
Борн остановился, повернулся и холодно взглянул на многословного старого француза. Он хотел уйти, убраться подальше от этого старика, который слишком много болтает. Но Фонтен был прав: было бы глупо не понаблюдать за тем, что произойдет внизу. Неловкая, необычная реакция одного, резкий, изумленный взгляд в сторону другого: все эти мелочи, внезапные, непроизвольные, незначительные, казалось бы, намеки столь часто указывают на шнур, соединяющий взрыватель с фугасом. Не говоря ни слова, Джейсон возвратился к окну, взял бинокль и приложил его к глазам.
Офицер полиции в темно-коричневой форме, принятой на Монсеррате, приблизился к процессии из четырех монахов. Он, без сомнения, был растерян, но с почтением обратился к ним. Когда эти четверо окружили его, он указал в сторону стеклянных дверей в холл гостиницы. Борн быстро переводил взгляд с одного на другого, внимательно изучая выражение лица каждого церковнослужителя. Потом тихо обратился к французу:
– Вы заметили?
– Четвертый. Тот священник, что шел последним, – ответил Фонтен. – Он встревожен, а другие – нет. Он боится.
– Он куплен.
– За тридцать сребреников, – согласился француз. – Вы, разумеется, сойдете вниз и возьмете его.
– Разумеется, нет, – поправил его Джейсон. – Сейчас он находится именно там, где мне и нужно. – Борн взял с подоконника рацию. – Джонни?
– Да?.. Я в магазине. Поднимусь через несколько минут...
– Ты знаешь этих священников?
– Только того, который называет себя викарием: он приходит сюда за пожертвованиями. Да, и они не настоящие священники, Дэвид, они скорее служки в монашеском ордене. Страшно религиозном и жутко провинциальном.
– Викарий здесь?
– Да. Он всегда идет первым в цепочке.
– Хорошо... Будет небольшое изменение в плане. Принеси одежду в свой кабинет, а потом отправляйся на встречу со священниками. Скажи им, что с ними хочет встретиться чиновник из администрации, который сделает пожертвование в обмен на их молитвы.
– Что?
– Объясню позднее. А теперь поспеши. Встретимся в холле.
– Ты имеешь в виду – в моем кабинете? Я приготовил одежду, помнишь?
– Она понадобится потом – ровно через минуту после того, как я избавлюсь от этой формы. В твоем кабинете есть фотоаппарат?
– Целых три, если не четыре. Гости их часто забывают...
– Положи их все вместе с одеждой, – перебил Джейсон. – Давай, шевелись! – Борн сунул рацию за пояс, потом передумал и протянул ее Фонтену. – Возьмите. Я найду другую и буду поддерживать с вами связь... Что происходит внизу?
– Наш приятель – встревоженный священник – оглядывается по сторонам, а другие идут по направлению к входной двери. Теперь он явно испуган.
– Куда он смотрит? – спросил Борн, хватая бинокль.
– Не поможет. Он глядит по сторонам.
– Проклятие!!
– Они уже у дверей.
– Я приготовлюсь...
– Я помогу вам. – Старый француз встал с табуретки и подошел к вешалке. Он снял с нее китель и фуражку. – Если вы не отказываетесь от того, что, как мне кажется, вы собирались сделать, постарайтесь держаться возле стены и не оборачиваться. Помощник губернатора несколько поплотнее вас, поэтому надо стянуть китель у вас на спине.
– Привычное занятие для вас, не так ли? – заметил Джейсон, разводя руки, чтобы старик помог ему надеть китель.
– Немецкие солдаты всегда были значительно толще нас, особенно ефрейторы и унтер-офицеры, – прямо как сосиски, знаете ли. У нас были выработаны свои приемы. – Внезапно, словно его двинули в солнечное сплетение или у него случился удар, Фонтен, как рыба на берегу, широко раскрыл рот, тяжело сглотнул и покачнулся. – Mon Dieu!.. C'est terrible! [45] Губернатор...
– Что?!
– Генерал-губернатор Ее Величества!!
– Что с ним такое?
– В аэропорту – там все прошло так скоропалительно, так быстро! – воскликнул старый француз. – А потом – смерть моей жены, убийство... Но все равно: мне это непростительно!!
45
Боже мой!.. Это ужасно! (фр.)
– О чем вы?
– О том человеке на вилле, китель которого вы носите. Он – его помощник!!
– Нам это известно.
– Но вы не знаете, мсье, что самые первые инструкции я получил от губернатора Ее Величества.
– Инструкции?
– Инструкции Шакала! Губернатор – его связной.
– О Боже, – прошептал Борн, бросившись к рации. Поднимая ее, он сделал глубокий выдох, – мысли молниями сверкали у него в голове. Надо взять себя в руки. – Джонни?
– Ради Христа, у меня руки заняты, я иду в свой кабинет, а в холле ждут эти проклятые монахи! Что, черт тебя подери, тебе еще нужно?!
– Успокойся и внимательно меня выслушай. Хорошо ли ты знаешь Генри?
– Сайкса? Человека губернатора?
– Да. Я встречался с ним несколько раз, но недостаточно хорошо знаю его, Джонни.
– Я его прекрасно знаю. У тебя не было бы дома, а у меня – гостиницы, если бы не он.
– Он связан с губернатором? Я имею в виду: информирует ли он сейчас губернатора обо всем, что здесь творится? Подумай, Джонни. Это важно. На той вилле есть телефон, он может поддерживать связь с правительственной резиденцией. Делает ли он это?
– Ты имеешь в виду: связывается ли он с самим губернатором?
– С любым человеком там?
– Поверь мне, нет. Все окутано такой тайной, что даже полиция не поставлена в известность. Губернатору сообщили план в самом общем виде: никаких имен, ничего конкретного, только о ловушке сказали. Кроме того, он на своей лодке вышел в море и не желает ничего знать, пока все не закончится... Таково его распоряжение.
– Хотелось, чтобы так и было.
– Почему ты об этом спрашиваешь?