Ультиматум Борна (др. перевод)
Шрифт:
– Объясню позже. Торопись!
– Когда наконец ты прекратишь произносить это слово? Джейсон положил рацию и повернулся к Фонтену.
– Все ясно: губернатор не входит в армию стариков Шакала. Он – его рекрут другого типа: вероятно, наподобие юриста Гейтса в Бостоне. Просто куплен или запуган, о продаже души нет и речи.
– Точно? Ваш шурин уверен в этом?
– Он вышел в море на своей лодке. Ему нарисовали общий план, и только. Он дал приказ, чтобы ему ничего не сообщали до тех пор, пока все не закончится.
Француз вздохнул и сказал:
– Как жаль, что мой мозг постарел и зарос мхом. Если бы я вспомнил раньше, мы могли бы его использовать. Давайте, надевайте китель.
– Как мы могли его использовать? – спросил Борн, вновь задержав на полпути руки.
– Он удалился на gradirs... как же это сказать?
– На ступеньки стадиона. Вышел из игры, превратился в обычного зрителя.
– Я знавал многих таких, как он. Все они хотят, чтобы Карлос проиграл, и он тоже. Для него это единственный способ выкарабкаться, но он слишком напуган, чтобы поднять руку на Шакала.
– Так как же мы сможем его перевербовать? – Джейсон застегивал китель, а Фонтен манипулировал с ремнем и складками на спине.
– Le Cameleon задает такие вопросы?
– У меня не было практики.
– Ах да, – сказал француз, туго затягивая ремень. – Тот человек, к совести которого я пытался взывать...
– Ладно, помолчите... Как?
– Tres simple, monsieur [46] . Мы ему скажем, что Шакал считает, что он перешел на нашу сторону, и что я сообщил ему об этом. Лучшего на эту роль, чем эмиссар монсеньера, и не найти, а?
46
Очень просто, мсье (фр.).
– Вы великолепны. – Борн втянул живот, пока Фонтен крутил его из стороны в сторону, поправляя фалды и прилаживая нашивки.
– Я всего лишь человек, который выжил, – не лучше и не хуже, чем другие; правда, к моей жене это не относится. Только в этом я все же был лучше, чем многие.
– Вы ее сильно любили, так?
– Любил? Ну, по-моему, это воспринималось как должное, хотя и редко выражалось словами. Возможно, дело в близости, которая дает поддержку, хотя опять-таки о сильной страсти говорить не приходится. Просто одному не надо заканчивать предложение, чтобы другой понял, а выражение глаз при полном молчании может вызвать приступ смеха. Это приходит с годами, как мне кажется.
Джейсон замер на мгновение, странно взглянув на француза.
– Хотел бы я прожить все эти годы, старик, что были у тебя, очень хотел. Годы, которые я провел с моей... подругой... наполнены ранами, которые не заживают, не могут зажить до тех пор, пока что-то внутри не изменится, очистится или отомрет. Вот такие дела.
– Значит, вы либо слишком сильны, либо слишком упрямы, либо слишком глупы!.. И не надо на меня так смотреть. Я уже говорил, что не боюсь вас. Я больше вообще никого не боюсь. Но если все, что вы сказали, правда, если вы действительно это чувствуете, я бы посоветовал вам забыть о любви и сконцентрироваться на ненависти. Поскольку мне не удалось воззвать к разуму Дэвида Уэбба, я обязан подталкивать Джейсона Борна. Переполненный ненавистью Шакал должен умереть, и только Борн может убить его... Вот ваша фуражка и темные очки. Держитесь поближе к стене, иначе вы будете выглядеть как павлин в военной форме, у которого поднялся хвост цвета хаки для того, чтобы дать возможность упасть merde.
Не говоря ни слова, Борн поправил фуражку, потом очки, открыл дверь и вышел. Он пересек лестничную клетку и бросился вниз по прочной деревянной лестнице, едва не столкнувшись с одетым в белоснежный смокинг темнокожим стюардом, который с подносом в Руках заходил на площадку второго этажа. Он кивнул молодому человеку, который посторонился, давая ему возможность пройти, и последовал было дальше, как вдруг тихое жужжание и внезапное движение, которое он уловил краем глаза, заставили его обернуться. Официант вытаскивал из кармана электронное сигнальное устройство! Джейсон бросился вверх по ступенькам и вцепился в юнца, вырывая у него прибор, – поднос с грохотом упал. Справившись с юношей, – положив одну руку на прибор, а второй держа его за горло, – Джейсон, переводя дыхание, тихо спросил:
– Кто велел тебе заниматься этим? Говори!!
– Эй, ты, я буду драться! – закричал официант, изгибаясь всем телом; он освободил правую руку и шмякнул Борна кулаком по левой щеке. – Нам здесь не нужны плохие ребята! Наш хозяин – самый лучший! Ты меня не запугаешь! – С этими словами стюард, изловчившись, саданул Джейсона коленом в пах.
– Ах ты, юный сукин сын! – крикнул Хамелеон, лупя юнца по щекам правой ладонью и одновременно сжимая ему мошонку левой рукой. – Я его друг, его брат! Прекратишь ты или нет?! Джонни Сен-Джей – мой брат! Точнее, шурин, если для тебя это имеет, черт тебя дери, какое-то значение!
– Да? – пробормотал молодой широкоплечий, явно занимавшийся атлетизмом стюард; в его широко раскрытых, удивленных карих глазах появилась обида. – Вы женаты на сестре хозяина Сен-Джея?
– Я ее муж. А ты кто, черт подери?
– Я старший стюард по второму этажу, сэр! Скоро меня переведут на первый этаж, потому что я очень хорошо работаю. Кроме того, я здорово умею драться – меня отец научил, хотя теперь он старый, как вы. Вы хотите еще драться? Мне кажется, я могу побить вас! У вас ведь седина в волосах...
– Заткнись!.. Для чего тебе это устройство? – спросил Джейсон, поднимая с пола маленький коричневый пластмассовый прибор и слезая с молодого официанта.
– Я не знаю, парень, сэр! Случились плохие дела. Нам сказали, что, если мы увидим людей, которые бегут по лестницам, мы должны нажать на кнопку.
– Почему?
– Из-за лифтов, сэр. У нас очень быстрые лифты. К чему гостям пользоваться лестницей?
– Как тебя зовут? – спросил Борн, вновь надевая фуражку и темные очки.
– Ишмаэль, сэр.
– Как в «Моби Дике»? [47]
– Я такого не знаю, сэр.
– Может, еще узнаешь.
– Почему?
– Не знаю, но ты очень хороший боец.
– Не вижу связи, парень, сэр.
– Я тоже. – Джейсон поднялся на ноги. – Я хочу, чтобы ты помог мне, Ишмаэль. Поможешь?
– Только если ваш брат разрешит.
– Он разрешит. Он мой брат.
– Я должен услышать это от него, сэр.
– Прекрасно. Ты сомневаешься.
– Да, сомневаюсь, сэр, – сказал Ишмаэль, поднимаясь на колени и составляя на поднос разбросанную посуду: разбитую отдельно от целой. – А вы поверите на слово сильному человеку с сединой в волосах, который сбегает по ступенькам, нападает на вас, а потом говорит вещи, которые может сказать всякий?.. Если хотите, давайте драться, и пусть проигравший скажет правду. Хотите драться?
47
«Моби Дик»– социально-философский аллегорический роман американского писателя Германа Мелвилла (1819 – 1891).