Ультиматум Борна (др. перевод)

Ладлэм Роберт

– Что? – спросил Префонтен.

– Что бы там ни должно случиться, это произойдет в течение ближайших двух, пяти, десяти или двадцати четырех часов. Я вылетаю обратно, в аэропорт Блэкберн, там я сыграю роль обезумевшего от потери близких отца и мужа. Мне это нетрудно, уверяю вас, я такой шум подниму... Потребую, чтобы меня доставили на остров Спокойствия, и, когда прибуду сюда, на пирсе меня должны поджидать три гроба, в которых якобы будут находиться тела моей жены и детей.

– Все как и должно было быть, – перебил француз. – Bien.

– Даже очень bien, – согласился Борн. – Я буду настаивать, чтобы один из них открыли, потом упаду, завоплю или и то и другое, решу

на месте, так что те, кто будут наблюдать, не забудут то, что они видели. Сен-Жаку придется удерживать меня – пожестче, Джонни, поубедительнее, – и наконец меня отведут на другую виллу – ту, что ближе всего к ступенькам, ведущим на пляж, на восточном ответвлении дорожки... А потом станем ждать.

– Этого Шакала? – спросил бостонец. – Он узнает, где вы будете?

– Конечно, узнает. Множество людей, включая и персонал, сможет увидеть, куда меня отведут. Он узнает об этом – для него это детская игра.

– Значит, вы будете ждать его, мсье? И вы думаете, монсеньер попадется в такую ловушку? Ridicule! [43]

– Вовсе нет, мсье, – спокойно ответил Джейсон. – Начнем с того, что меня там не будет, а к тому времени, когда он это выяснит, я его обнаружу.

– Скажи, ради Бога, как?! – придушенно вскрикнул Сен-Жак.

43

Смешно! (фр.)

– Просто я лучше, чем он, – ответил Джейсон Борн. – И всегда был.

* * *

Спектакль был разыгран по сценарию: персонал аэропорта Блэк-берн на Монсеррате все еще кипел от оскорблений, которые обрушил на них высокий истеричный американец, обвинивший их в убийстве, в том, что они позволили террористам убить его жену и детей, в том, что они охотно стали ниггерами – сообщниками грязных убийц! Жители острова не только затаили гнев, но и были глубоко уязвлены: затаили гнев – потому что понимали его беду, уязвлены – так как не могли понять, почему он обвиняет их, да еще так грубо, словами, которыми никогда раньше не пользовался. Неужели этот хороший хозяин, этот богатый брат общительного Джонни Сен-Жака, этот богатый-пребогатый друг, который вложил столько денег в остров Спокойствия, неужели он совсем не друг, а всего лишь белое дерьмо, которое обвинило их за дела, к которым они не имели никакого отношения, и все потому, что их кожа – черная? Это была настоящая загадка. Это было частью безумия – злого духа с гор Ямайки, пересекшего воды и наложившего проклятие на их остров. Присмотрите за ним, братья. Наблюдайте за каждым его шагом. Может быть, он всего лишь иное воплощение штормовой бури, рожденной не на юге и не на востоке, но еще более разрушительной. Наблюдайте за ним. Его гнев опасен.

Вот за ним и наблюдали. И военные, и штатские, и даже администрация. Нервный Генри Сайкс из резиденции губернатора сдержал слово: официальное расследование подчинялось только ему. Оно проводилось втайне, тщательно и не существовало на самом деле.

На пирсе «Транквилити Инн» Борн повел себя еще хуже: он бил своего собственного брата – дружелюбного Сен-Джея – до тех пор, пока молодой человек не успокоил его и не отвел в ближайшую виллу. Туда забежали и тут же выскочили слуги, принесшие еду и питье. Внутрь допустили специально отобранных посетителей, включая старшего помощника губернатора, явившегося при полном параде в военной форме (что символизировало заботу правительства), которому среди прочих разрешили принести свои соболезнования. Допущен был и старик, который помнил смерть по ужасам войны

и настоял на том, чтобы увидеть погруженного в печаль мужа и отца. Его сопровождала медсестра, на ней была, как и полагается, шапочка, лицо закрывала черная вуаль. Впустили также двух канадцев – гостей и близких друзей владельца курорта, которые познакомились с этим безутешным теперь человеком несколько лет назад на открытии «Транквилити Инн», когда был устроен грандиозный фейерверк. Они попросили разрешить им принести свои соболезнования и предложить любую возможную с их стороны помощь. Джон Сен-Жак согласился, настаивая, чтобы их посещение было как можно более кратким, и они с пониманием отнеслись к тому, что его зять не выйдет из-за занавески.

– Это так ужасно, так бессмысленно! – пробормотал канадец из Торонто, обращаясь к сидевшему в противоположном конце комнаты в кресле невидимому человеку. – Надеюсь, вы религиозны, Дэвид. Я – да. В такие моменты вера очень помогает. Любящие и любимые вами сейчас предстали перед Христом.

– Благодарю вас. – Порыв ветра с моря всколыхнул занавеску, пропустив на секунду лучик света. Этого оказалось достаточно.

– Позвольте, – произнес второй канадец. – Вы же – Боже всемилостивый! – вы же не Дэйв Уэбб! У Дэйва...

– Тихо, – приказал Сен-Жак, встав у двери за спиной обоих посетителей.

– Джонни, я провел вместе с Дэйвом семь часов в одной лодке и чертовски хорошо знаю его наружность!

– Заткнись, – велел владелец «Транквилити Инн». – Послушайте меня, оба, – сказал Сен-Жак, бросившись вперед между двумя канадцами и повернувшись так, чтобы встать перед креслом. – Мне не хотелось вообще вас сюда пускать, но теперь уже поздно... Я думал, что вы придадите убедительности этому случаю – еще два лишних человека, – если кто-нибудь станет вас расспрашивать (а это уж наверняка). Именно это вы и будете делать. Вы разговаривали сейчас с Дэви-дом Уэббом, утешали Дэвида Уэбба. Понятно?

– Я вообще ничего не понимаю, – запротестовал изумленный посетитель – тот, который увещевающе говорил о вере. – А это кто тогда, черт побери?

– Это старший помощник губернатора Ее Величества, – ответил Сен-Жак. – Я говорю вам об этом, чтобы вы поняли...

– Ты имеешь в виду того вояку, который появился при полном параде и со взводом чернокожих солдат? – спросил гость, рыбачивший в свое время с Дэвидом Уэббом.

– Он еще и старший адъютант, а также бригадный генерал...

– Мы же видели, как этот ублюдок вышел отсюда, – запротестовал рыбак. – Мы все видели, как он выходил из столовой! Вместе со старым французом и медсестрой...

– Вы видели, как кто-то выходил. В темных очках...

– Уэбб?..

– Джентльмены!! – Помощник губернатора поднялся из кресла – на нем был плохо сидевший пиджак, в котором Джейсон Борн прилетел на остров Спокойствия из Блэкберна. – Вы – желанные гости на нашем острове, и именно поэтому вам придется выполнять королевские распоряжения в чрезвычайных ситуациях. Либо вы подчинитесь, либо мы вынуждены будем вас арестовать.

– Эй, Генри, да брось ты. Они же друзья...

– Друзья не называют бригадных генералов ублюдками...

– Может, и называют, если им пришлось послужить капралами, которых шпыняли все кому не лень, генерал, – вставил верующий гость. – Мой приятель не имел в виду ничего дурного. Давным-давно вся канадская армия не могла обойтись без его саперной роты, тогда-то и пришлось ему попотеть за всю пехоту. Точнее, его роте. Это в Корее было.

– Ладно, прекрати толочь воду в ступе, – сказал компаньон Уэбба по рыбалке. – Значит, мы здесь беседовали с Дэйвом, так?

– Так. И это все, что я могу вам сказать.