Ультиматум Борна (др. перевод)
Шрифт:
Препятствия были устранены, но вот с погодой ничего нельзя было поделать. Буря, которая за два дня до этого изрядно потрепала центральную часть Подветренных островов, была всего лишь прелюдией к проливному дождю и ветру, налетевшим с Гренадин; вслед за ними надвигался очередной шторм. В такой погоде не было ничего Удивительного (на островах начинался сезон ураганов), но это было еще одним препятствием. Наконец, когда уже ждали разрешение на взлет, во втором правом двигателе обнаружили какую-то неисправность; естественно, ее нужно найти и устранить, однако еще трех часов как не бывало.
Сам
Мари решит, что он предал ее – убежал, чтобы вступить в жестокую схватку со старым врагом из давным-давно ушедшей жизни, которая больше не была их жизнью. Она будет думать точно так, как старый Фонтен, пытавшийся убедить его спрятать семью за тысячи миль от тех мест, где охотился Шакал. Но ни Мари, ни Фонтен не понимают: Карлос может умереть, но даже на смертном одре он завещает кому-то покончить с Джейсоном Борном – Дэвидом Уэббом – и его семьей. Я прав, Мари! Постарайся понять меня. Я обязан найти его и убить! Мы не можем провести всю оставшуюся жизнь в добровольном заключении!
– Мсье Симон? – поинтересовался полноватый француз в превосходно сшитом костюме; это был пожилой человек с подстриженной бородкой, он произнес его фамилию как «Си-имо-он».
– Совершенно верно, – ответил Борн, пожимая протянутую ему руку. Они находились в узком пустом коридоре где-то в здании аэропорта Орли.
– Я – Бернардин, Франсуа Бернардин, старый коллега нашего общего друга Святого Александра.
– Алекс говорил о вас, – сказал Джейсон, попытавшись улыбнуться. – Не называя по имени, разумеется, он сказал, что, возможно, именно вы возвели его в сан святого. Вот так я и узнал, что вы... коллеги.
– Как он там? Мы, конечно, слышали здесь кое-какие истории... – Бернардин пожал плечами. – В основном, конечно, банальные слухи: ранен в бессмысленной войне во Вьетнаме, алкоголь, уволен, опозорен, вновь возвращен как настоящий герой Управления, – все так противоречиво.
– Большая их часть – чистая правда, и он сам не боится признавать это. Теперь он инвалид, не пьет и действительно был героем. Я-то знаю.
– Ясно. Опять-таки всякие истории, слухи – кто может в них поверить? Полеты на свой страх и риск в Пекин, Гонконг и обратно – к некоторым из них имел отношение человек по имени Джейсон Борн.
– Я слышал о них.
– Да, конечно... Но теперь Париж. Наш Святой сказал, что вам потребуется квартира, приобретенная en scere одежда, то бишь полностью французская.
– Да, нужен небольшой, но разнообразный гардероб, – подтвердил Борн. – Я знаю, куда надо отправиться и что купить, денег у меня достаточно.
– Значит, нам надо
– Попроще, гораздо проще и значительно дешевле.
– Значит, деньги все-таки приходится считать?
– Отнюдь, но все должно быть выдержано в одном стиле. Вот что: я сам найду подходящее место на Монмартре. И еще: мне понадобится машина, зарегистрированная на другое имя и лучше на такое, с которым потом сам черт не разобрался бы.
– То есть она должна быть зарегистрирована на имя мертвеца. Уже сделано. Машина ждет вас в подземном гараже на бульваре Капуцинов, рядом с Вандомской площадью. – Бернардин вытащил из кармана связку ключей и протянул ее Джейсону. – Старый «пежо» в секции Е. В Париже бегают тысячи таких, номерной знак зарегистрирован.
– Алекс предупредил вас, что я должен быть надежно законспирирован?
– Найти вам псевдоним не составило для него труда. Думаю, наш Святой, когда работал здесь, облазил все кладбища в поисках подходящих имен.
– И для меня его уроки не прошли даром.
– Да, Алекс – это выдающийся ум. Один из лучших в нашем деле. Мы все многому научились у него. Он всегда держится в тени, а его девиз «почему бы не попробовать», так?
– Да, почему бы не попробовать...
– Но однажды, – улыбнувшись, сказал Бернардин, – он выбрал такое имя (по-видимому с надгробной плиты), которое едва не сделало наших ищеек fou – сумасшедшими! Это был псевдоним убийцы, за которым власти охотились многие месяцы!
– Забавно, – усмехнулся Борн.
– Да, очень. Позже он рассказал мне, что нашел эту фамилию на кладбище на окраине Рамбуйе.
Рамбуйе! Кладбище, на котором тринадцать лет назад Алекс пытался убить его. С лица Джейсона исчезло даже подобие улыбки, он внимательно посмотрел на друга Алекса из Второго бюро и тихо спросил:
– Вы, без сомнения, знаете, кто я?
– Да, – ответил Бернардин. – Было не так уж трудно все сопоставить – не говоря уже о стольких слухах и разговорах, долетавших сюда из Юго-Восточной Азии. Кроме того, именно здесь, в Париже, вы замахнулись на Европу, мистер Борн.
– Кто-нибудь еще в курсе?
– Mon Dieu, non! [61] И не узнают. Дело в том, что Александру Конклину, нашему скромному Святому «les operations noires» – темных операций на вашем языке, – я обязан жизнью.
– Вам не обязательно так стараться, я свободно говорю по-французски... Разве Алекс не говорил вам об этом?
– О Боже, вы мне не доверяете, – обиженно сказал человек из Второго бюро. – Учтите, молодой человек – более молодой, чем я, – что мне пошел семидесятый год, и если у меня и случаются оговорки, которые я стараюсь исправить, то оттого, что я стремлюсь быть вежливым, но никак не subreptice [62] .
61
Боже мой, нет! (фр.)
62
Подложный, незаконный (фр.).