Ультиматум Борна

Ладлэм Роберт

Среди остальных примерно пяти сотен постояльцев отеля с американским подданством около двухсот двадцати человек были упомянуты в банках данных одной или двух разведок, преимущественно потому, что они имели дело с правительством. Кроме того, семьдесят восемь человек имели пометки о негативных действиях в прошлом. Тридцать один человек был уличен в укрывании налогов, и к их делам прилагались справки Службы контроля доходов внутри страны. Люди из этой группы фальсифицировали свои декларации о доходах или пытались скрыть денежные поступления путем операций со швейцарскими банками или счетами на Канарских островах. Все они были, определенно, богатыми людьми и не очень ловкими ворами. От подобных людей, рассматривая их в качестве посланцев, Шакал должен был бежать, как от прокаженных. В итоге оставалось еще сорок семь возможных кандидатур, мужчин и женщин,

в одиннадцати случаях зарегистрировавшихся как мужья и жены. Все они обладали обширными связями в Европе, в основном в сфере техники, ядерной и аэрокосмической индустрии. За всеми этими людьми уже давно было установлено тщательное наблюдение на предмет предупреждения передачи ими секретных сведений странам Восточного блока или тем более Москве. Из этих сорока семи двенадцать человек, в том числе и две замужние пары из одиннадцати, в свое время посещали Советский Союз. Комитет государственной безопасности, известный как КГБ, мог иметь от Шакала пользы меньше, чем от папы римского. Ильич Рамирес Санчес, впоследствии ставший наемным убийцей по кличке Шакал, прошел в прошлом курс подготовки в советском «Кусочке Америки» под Новгородом. В этом искусственно созданном городишке все до мелочей напоминало Штаты: бензоколонки и зеленные лавки, бутики и аптеки Баргер Кингс. Единственным разрешенным там языком являлся американский английский, русский был категорически запрещен. К дальнейшему обучению и внедрению допускались только те, кто проходил весь цикл тренировки на «Кусочке Америки». Шакал преуспел на этом поприще и был допущен к более высоким уровням. Но именно тогда Комитет обнаружил, что молодой революционер из Венесуэлы придерживается в решении жизненных проблем взглядов, настолько насыщенных всеми формами насилия, что даже у бывалых наследников лихих времен ОГПУ на голове зашевелились волосы. Санчес был изгнан, и появился Шакал. Забудем о двенадцати путешественниках по Советскому Союзу. Убийца вряд ли мог даже приблизиться к ним, потому что всем отделам и филиалам советской разведки был отдан приказ немедленно уничтожить Шакала при малейшем признаке его появления. Новгород защищался любой ценой.

Вероятность связи с Шакалом также была сомнительна и для других тридцати пяти человек из этой группы, в соответствии со списком состоящей из девяти замужних пар, восьми разъезжающих в одиночку женщин и девяти мужчин. Все они имели те или иные негативные пометки в представленных выжимках из личных файлов, хранящихся в банках данных разведок. Однако, как отмечалось в досье, многое из этой отрицательной информации основывалось на отрицательных характеристиках, данных недругами или завистниками этих людей. Копание в подобном грязном белье не могло доставить особого удовольствия, но, однако, и эту сторону дела не следовало упускать, так как среди всех этих ушатов помоев могла быть скрыта ниточка, ведущая от постояльца отеля «Мэйфлауэр» к Шакалу.

В напряженное течение мыслей Борна вонзился телефонный звонок. Резкий звук на мгновение обескуражил его, он обвел комнату невидящим взглядом. Но затем быстро сорвался с дивана и уже после третьего звонка схватил трубку:

– Да?

– Это Алекс. Я звоню снизу, с улицы.

– Ты поднимешься?

– Да, но не через главный вход. Пройду через служебный. Я поставил там на время нашего человека.

– Ого, ты все предусмотрел!

– Хотелось бы верить, – ответил Конклин. – Действую по обычной схеме. Буду через несколько минут. Постучу один раз.

Борн повесил трубку и вернулся на диван к вороху распечаток. Три из них, только что привлекшие его внимание, он отложил специально в сторону. Фактически в них не содержалось каких-либо упоминаний о Шакале. Представленные в них сведения выявляли определенную связь между тремя людьми, остановившимися в отеле сутки назад. В соответствии с отметками в их паспортах эти трое американских подданных восемь месяцев назад прибывали в аэропорт Филадельфии в течение промежутка времени, равного шести дням. Две женщины и один мужчина. Женщины прилетели из Марракеша и Лиссабона, мужчина из Западного Берлина. Первая женщина была специалистом-дизайнером по внутренней отделке помещений и посещала древний марокканский город с целью закупок антиквариата. Вторая работала среди руководящего персонала банка «Чейз», в отделе связей с заграницей. Мужчина был специалистом по аэрокосмическим технологиям и трудился в военно-авиационном отделе компании «Макдональд-Дуглас». Почему трое столь разных людей, совершенно противоположных профессий,

сошлись вместе в одном и том же городе в течение одной недели? Совпадение? Вполне возможно, но, принимая во внимание число международных воздушных портов в стране, из которых можно было отметить нью-йоркский, чикагский, лос-анджелесский, как наиболее популярные, одновременное прибытие их в Филадельфию все-таки не казалось случайным. И тем более странным, учитывая то, что восемь месяцев спустя эти же люди остановились в одном вашингтонском отеле.

Интересно, что на этот счет думает Алекс Конклин?

– Я уже поставил на них галочки, – сказал Алекс, усаживаясь в кресло напротив дивана и стола с распечатками.

– Выходит, ты знал о них?

– Это было не так сложно. Компьютерный анализ существенно облегчает дело.

– Но ты мог хотя бы приложить записку! Я бился над этим добром с восьми часов!

– Я сам наткнулся на них только около девяти и не хотел звонить тебе из Виргинии.

– Еще что-то нашел? – Борн пружинисто наклонился вперед, весь внимание.

– Да. Точно. Страх господний.

– «Медуза»?

– Да, и это даже хуже, чем я мог себе представить.

– Вот это да!

– Да что там… – Бывший разведчик был явно не в своей тарелке. – С чего нам начать?.. Пентагонский снабженец? Федеральная комиссия по торговле? Наш посол в Лондоне? Или, может быть, предпочитаешь главнокомандующего силами НАТО?

– Мать твою…

– Точно, один другого лучше. Поменьше рангом могу предложить только председателя Совета руководителей служб Президента.

– Господи, да что это такое? Политическая клика?

– Чересчур академично, господин профессор. А как насчет сговора, глубокого, разросшегося и неуловимого? Сколько лет прошло, а их связи все еще живы, действенны. Они постоянно контактируют между собой. И все находятся на высоких постах. К чему бы это?

– Да, зачем все это? Не вижу смысла.

– Не знаю. Я постоянно ломаю над этим голову.

– Но должна же быть причина.

– Можно оттолкнуться от их движущих мотивов. Я решил, что самым простейшим решением, как я уже говорил тебе об этом, является очищение от старых грешков. Не этого ли мы доискивались? Группа бывших членов «Медузы», достигших головокружительных вершин и сразу лезущих на рожон, как только речь заходит об их прошлом.

– Да, это то самое.

– Нет, это не то. Нюх Санта-Алекса говорит о том, что эти люди больше дрожат за сегодняшний день, их реакция чересчур бурная, слишком эгоистичная. По-моему, их уже мало волнуют события двадцатилетней давности.

– Подожди, ты совсем сбил меня с толку.

– А я и сам запутался. Это довольно существенно отличается от той реакции, которой мы ожидали от них… Черт возьми, мне надоело ошибаться. А это даже ошибкой не назовешь. Сегодня утром ты сказал, что это напоминает тебе сеть, и теперь мне кажется, ты был недалек от истины. Я настроился на то, что нам нужны два-три высоких чина, не желающих быть извлеченными на свет и публично четвертованными, или таких, кто попросту боится скомпрометировать правительство. Предполагалось, что мы могли использовать их коллективный страх и заставить их делать и говорить то, что мы им прикажем. Но то, с чем я столкнулся, – это больше, чем обычный человеческий страх, это паника. Они в ужасе… Мы вляпались во что-то, мистер Борн, что, по выражению твоего богатого негритянского друга-менестреля, может быть причислено к тайнам двора Папы-Доктора.

– А для меня ничего более существенного в этой игре, чем Шакал, нет! Все остальные меня не волнуют.

– Я на твоей стороне и готов даже крикнуть об этом из окна на всю улицу. Я просто хочу, чтобы ты как следует понял мои слова… За все то время, что мы знакомы, за исключением небольшой и поганенькой интерлюдии в Париже, мы ничего не скрывали друг от друга, ведь так, Дэвид?

– Мне лично больше по душе «Джейсон».

– Я знаю, – ответил Конклин, – мне это не нравится, но я могу это понять.

– В самом деле?

– Да. – Алекс устало прикрыл глаза и покачал головой. – Я готов был сделать все, чтобы предотвратить появление этого человека. Но я не в силах.

– Тогда ты должен слушать меня. Из всех возможных сценариев, как бы тебя это ни расстраивало, мы должны выбрать наихудший, чтобы он загнал великосветских сволочей в такой тупик, что у них не останется другого выхода оттуда, кроме как следовать твоим и моим инструкциям. Иначе им из этого дерьма не выбраться. Так, по крайней мере, должно казаться. После этого мы должны будем сказать им, с кем им нужно связаться и что кому говорить.