Ультиматум. Ядерная война и безъядерный мир в фантазиях и реальности
Шрифт:
И весь этот бесконечно растянувшийся на бог весть какое время "день после" проходит под своеобразный аккомпанемент — стихотворение американской поэтессы начала века Сары Тисдейл, начинающееся с таких успокоительно-мирных слов: "Будет ласковый дождь, будет шепот весны…" А в заключительных строках:
И Весна… и Весна встретит новый рассвет,
Не заметив, что нас уже нет…[82]
Короткая новелла, штрих на батальном полотне, тонкая сольная партия в огромном оркестре художников разных стран, объединившихся для борьбы с надвигающимся безумием. Но почему этот тихий голос трогает, вводит в дрожь сильнее, чем грохот ударных и звон меди — Dies Irae ядерного
Книга завершается на тревожной ноте. Вспомним еще раз финальную сцену на берегу древнего марсианского канала, в застывшую воду которого смотрятся новые "марсиане" — последнее семейство, улетевшее с гибнущей (уже наверняка погибшей) Земли, чтобы попытаться здесь, на Марсе, начать все заново. Они надеются, что прилетит еще одна семья, дети переженятся, и человеческая раса не умрет.
И писателю тоже хочется верить в это.
От всей души он желает мужества и удачи новоявленному Ною. Но отчего-то его вера не заглушает ноющей тоски. Всем знакомо это состояние души, когда прямо не веришь окружающей тишине и благодати и все ждешь тучи, грозы, откуда-то подкрадывающейся беды.
Земляне бежали с Земли, где свирепствовала эпидемия бесчеловечности. Но кто поручится, что и сами они не подхватили этот вирус, не принесли его с собой на Марс…
К счастью, спасительной мысли о "второй попытке" писатель себя убаюкать не дал. Злое наваждение — сгорающий в атомном пламени мир — преследовало его постоянно. Многие рассказы 40 — 50-х годов — "Лиса в лесу" (русский перевод — "Кошки-мышки"), "Шоссе", "Мусорщик"; не вошедшая в цикл "Марсианских хроник", ни примыкающая к ним новелла "Были они смуглые и золотоглазые" — все опалены этим огнем. Но даже среди них выделяется роман "451° по Фаренгейту" (1953) — второе крупное произведение Брэдбери, воспламеняющее читателя каждой страницей, каждой фразой, каждым словом.
В этой брэдбериевской "поэме огня" главный герой — пламя. Пущенное из огнеметов, оно пожирает страницы книг; как светлячок, указывает путь заблудшим душам. Наконец, стирает с лица планеты Город — оплот невежества и бездуховности.
Двух атомных войн обитателям Страны Дураков, как оказалось, недостаточно. И они продолжают держаться за свою глупость в бастионе невежества, где пожарные из отряда "Саламандра" (живи в 50-е годы Карел Чапек — вот кто оценил бы!) жгут книги, человеческое общение заменяют телевизионные стены и бормочущие "ушные раковины", а демократию — охота на диссидентов-книжников с помощью Электронного Пса. Две мировые войны произошли после 1960 года — об этом упоминается мельком. Но вот третья вызревает прямо на глазах. Автоматизированный город — символ общества, добровольно отказавшегося от свобод, книг, роскоши человеческого общения, — сам подписывает себе приговор.
Его быстро привели в исполнение. Отбомбились налетевшие автоматические же стервятники, и все — нет города. Только в далеких, не тронутых взрывами лесах остаются "люди-книги", изустно хранящие и передающие друг другу и своим детям человеческую культуру. Будет ли удачной новая попытка Возрождения? По крайней мере, сам автор хочет верить в это.
В 1953 году основания для подобных надежд были. Но уже спустя четыре года вышла книга, составившая по популярности серьезную конкуренцию произведениям Брэдбери. В ней читателя лишали последних иллюзий.
Книга знаменовала собой принципиальный поворот мысли в атомной фантастике. И если спросить американцев, какое из произведений послевоенных десятилетий ассоциируется у них с ядерной войной, вероятно, первым назовут не "Фаренгейт" и не "Марсианские хроники", а совсем другую книгу, к сожалению практически неизвестную у нас. Роман Невила
НЕВИЛ ШЮТ НОРУЭЙ
1899–1960
Английский писатель, позднее переселившийся в Австралию. Окончил Оксфордский университет. Работал авиаинженером, специализировался в строительстве дирижаблей. В литературе дебютировал в 1926 г. Известен в основном своей реалистической прозой.
Да, Невил Шют (этот псевдоним он сам себе выбрал) писателем-фантастом не был и обратился к фантастике, возможно, случайно. Ему повезло: вышедший в 1957 году роман "На берегу", а также последовавшая двумя годами позже — по тем временам блистательная — экранизация произвели сенсацию.
Вспомним, что это был за год. Космический триумф Советского Союза вызвал на Западе не только прилив "звездной романтики", но и заставил многих американцев усомниться в собственной безопасности. То, что мощные ракеты-носители способны кроме научных аппаратов выводить на орбиту еще кое-что, в ту пору понимали многие. И хотя ядерный арсенал США намного превосходил советский, жители "сверхдержавы", приученные двумя предыдущими президентами к мысли о своей непобедимости, приуныли, неожиданно почувствовав себя беззащитными.
А тут как раз выходит книга, убедительно показывающая, что вообще никто не сможет обеспечить себе полную безопасность в атомной войне!
"Что делает роман Невила Шюта самым неотразимым из всех многочисленных хроник атомной войны? — размышляет Пол Брайнс в книге "Ядерные холокаусты". — Думаю, причина успеха заключена в поистине уникальной настойчивости, с которой проводится главная мысль: в атомной войне погибнут все без исключения. Ничто не отвлекает внимания читателя от главного. Никаких вторжений из космоса, никаких подземных убежищ, где главные герои могли бы отсидеться, ни битв за выживание в обстановке нового варварства, которое хоть и жестоко, но по-своему возбуждающе, — ничего этого в романе нет. Просто показаны мужчина и женщина, мучительно приходящие к единственно правильному в создавшихся условиях решению. Сначала убить собственное дитя в колыбельке, а затем самим принять яд, пока вокруг умирают остатки человечества"[83].
Слава романа Шюта не оказалась бы столь велика и долговечна (а роман по-прежнему переиздают), если бы не могущественное американское кино. Не знаю, как насчет книги, но одноименный фильм, поставленный режиссером Стэнли Креймером в 1959 году, посмотрели в Америке все, кто вообще ходит в кино.
СТЭНЛИ КРЕЙМЕР
Род. в 1913 г.
Известный американский кинорежиссер. Окончил Колумбийский университет. Участник второй мировой войны. Поставил фильмы "Корабль дураков", "Благослови детей и зверей" и др.
В фильме фантастична только исходная ситуация — третья мировая война произошла и пока не затронула Австралию. Никаких фантастических декораций и специальных эффектов, на которые американское фантастическое кино расщедрится двумя десятилетиями позже. Но, оказывается, и абсолютный реализм происходящего на экране может быть фантастичным, способным бить по нервам.
Все, что наблюдал зритель в зале, вполне могло произойти — завтра, сегодня ночью, прямо сейчас. Люди расходились с сеансов в шоке, и, судя по степени популярности картины (одни Ава Гарднер и Грегори Пек в главных ролях вряд ли вызвали бы такую реакцию), "послание" Креймера поняли и приняли те, к кому оно было обращено.