Ультра
Шрифт:
Я что, герой эпический, б№%дь? Мне больше всех надо было? Ну и что, что маньяк? Мало их? Решил проблему, да? Теперь больше не будут люди в лапах тварей умирать? Людей есть теперь перестанут?
И вообще, зачем попёрся за этими бандосами непонятными? Почему Суо не остановила?
— Почему ты не остановила меня? — спросил я мысленно.
— Потому, что это не моя задача. — ответила она, появившись перед глазами. — Потому, что ты сам должен принимать решения, а не идти на поводу у золотого шарика у тебя в голове, Гектор. Повзрослей, наконец. Я не хочу таскать тебя как
Отповедь. Вот этого мне и не хватало сейчас. Как раз, б№%дь… Хотя, я тоже хорош. Полез с обвинениями в собственную голову. Виноватого искать, мать твою… Ха-ха…
Давайте попытаемся думать рационально. Петя, бандосы, наёмники — люди? Люди. Мертвые люди. Труп твари — тоже вроде как человеческий. Жертва твари — человек. Так в чём разница? Не должно быть разницы.
Но она есть. ОСВЕЖЕВАНО. ОСВЕЖЕВАНО. ОСВЕЖЕВАНО. Мать твою… Как корову на бойне какой-то… Мать твою…
Захотелось биться головой об стену, но нельзя, поэтому я до боли стиснул кулаки. Не отпускает.
Приземлились в Москве, сразу на пересадку в Феодосию. Турбовинт, час.
Ночь, Феодосия. Дом. Только не мой, а Прасковьи. Я, нахрен, в таком состоянии к родителям не пойду. Нельзя в таком виде.
Прасковья села на кожаный диван и стиснула в руках голову.
— Не уходи. — попросил я её запоздало. Она уже ушла в мысли. — Я сам не ожидал увидеть такое, так что прости…
— А чего ты ждал? — вскинулась она и вперилась в меня немигающим взглядом, затем опустила взор в пол. — Ублюдочный мир…
— Люди, а не мир. — поправил её я. — Тварь заслужила свои пули и теперь горит в аду. Мы не могли спасти того человека. И предыдущих жертв. Ты не виновата, что тварь появилась на свет и творила зло.
Я говорю это для неё. Я нихрена не чувствую себя так уверенно, как пытаюсь показать.
— Но это же… — Прасковья снова не сдержалась и разрыдалась.
— Есть алкоголь? — спросил я.
Тычок в стенной шкаф.
— Кажется, у тебя проблемы с алкоголем. — попытался я пошутить. Тупая, несмешная и неуместная шутка.
Полки шкафа были забиты бутылками с различным бухлом. Алкомаркет, сука его мать. Вина, коньяки, ликёры… Я взял две бутылки бренди "Brave Lucy", тридцатого года. Видел в рекламе, но никогда не пробовал. Я вообще с алкоголем не очень. Но рекламу запомнил: разбитная барышня в мужском деловом костюме бухала по-черному, дралась с посетителями бара, летала на биплане, сожгла зачем-то газетный киоск, а потом пришла домой и легла спать. Смысла не понял, но художественная ценность у ролика определенно была.
Налил полный стакан и протянул его Прасковье. Та взяла у меня бутылку и начала пить с горла.
— У тебя точно проблемы с алкоголем. — произнёс я утверждающе, делая глоток из стакана. Ну и дерьмо.
Я достал из шкафа коробку шоколадных
— Это очень хороший алкогольный напиток. — отметила Суо. — Высокое качество очистки и длительная выдержка сделали своё дело.
— Всё равно дерьмо. — подумал я, тем не менее допивая стакан до дна.
— Мало. — недовольно произнесла Суо. — Выпей ещё пару стаканчиков.
— Ты же должна заботиться о моём здоровье? — недоуменно подумал я.
— Это нужно для химического… да кого я обманываю! — Суо усмехнулась. — Хочу снова почувствовать это ощущение…
— Так ты чувствуешь всё, что чувствую я? — подумал я, изрядно удивившись.
— Естественно! — Суо рассмеялась. — Я же симбионт, а не машина какая-то! Наливай живее!
Налил полный стакан, заготовил три конфеты и залпом выпил. Закусил конфетами, за штанину джинсов кто-то дёрнул. Опускаю взгляд — на полу сидит Прасковья и требовательно тянет руку к моей бутылке.
Наливаю ещё один стакан и отдаю бутылку ей. Опрокинул внутрь, зажевал конфетами. В голове зашумело, тело стало слегка ватным. Прасковья держала пустую бутылку из-под бренди горлышком вниз и бессмысленно смотрела в стену.
— Ещё? — удержал себя от лишних слов я.
— Угу. — пьяно мотнула она головой.
Я встал из-за стола и нетвердой походкой подошел к открытому настежь шкафу. Взяв длинную зеленую бутылку среднего размера, я прочитал на ней "Absinthe" и пожал плечами. Нихрена мне не говорит. Бутылка только странная. Вернулся к Прасковье, налил полный стакан и протянул бутылку вниз. Прасковья пробормотала что-то недовольное, но бутылку приняла. Залп. Горькое говно… Шоколадки заканчиваются, но не сдаются.
— Знаешь… а мне уже приходилось убивать… — я сел рядом с Прасковьей, пытающейся отдышаться от глотка горького пойла. — Я даже нихрена не почувствовал сегодня… Как будто по мишени отстрелялся… Это, наверное, плохо… Это был урод, каких поискать, а то, что он в подвале натворил… Дерьмо… Но когда стрелял, не видел же… Это, наверное, патология… И я, и он… Ох, что-то мне нехорошо…
Я быстро проковылял в туалет и опорожнил желудок в унитаз.
Вернувшись, увидел Прасковью, сидящую на полу и крутящую в руках необычного вида револьвер.
— Зря… — покачал я головой. — Согласен, так было бы легче всего, но это не есть конечная остановка для красивой, но стервозной мажорки вроде тебя…
— Пошел ты, Гектор… — почти трезво ответила Прасковья.
Я взял бутылку случайного пойла и опустился на пол напротив Прасковьи.
— Прас-ковья… — протянул я после стакана сладкого напитка типа мартини. А, это и есть мартини. Насрать. — Имя у тебя необычное. Даже странное…
— Чья бы корова мы-мычала, Гхектор! — алкоголь взял своё, она пьяно улыбнулась. — Ты весь такой умный, быстрый, сильный… мечта любой девушки. Но что-то я не видела, чтобы ты встречался с кем-нибудь. Эту… Марину в расчёт не беру, у вас что-то там было, но это было что-то неловкое и неудобное… раз вы общаетесь как какие-то… ты меня понимаешь… Ты ответь мне, мне надо знать, Гхектар… Ты не гхей?