Ультрафен. Книга 2
Шрифт:
– Чего тебе не хватает.
– Вот, товарищи, слышите? Хоть этому гражданину через пять минут будет предоставлено почётное место у параши и тот, не кривя душой, признает достоинства следователя Феоктистова.
Михалёву, наверное, как и всем его ребятам, следователям, было весело – раскрыто первое дело по Заичкину, не за горами предстояли ещё дела, и набатом отзовутся в городе, в том числе кое над кем из присутствующих здесь. Начальнику следственного отдела прокуратуры они тоже понравится.
– Ну что
Заичкин тяжело вздохнул, обречённый, ко всему готовый. Руки, заведённые за спину, мяли платочек.
Прокудин и гости вышли первыми. Заичкин за ними, проходя мимо следователей, образовавшими две шеренги перед выходом.
В коридоре Феоктистов сказал Юрочкину:
– Пока поднимаемся в дежурку, ты беги к себе, принеси бланк о невыезде.
Юрочкин поспешил по запасному лестничному маршу на второй этаж.
Викентий Вениаминович приотстал и, взяв Феоктистова за локоть, спросил:
– Граф, скажите, если конечно не секрет: каким образом вы вышли на Заичкина?
Феоктистов загадочно улыбнулся.
– У меня, как бы это сказать попонятнее, на подобную категорию людей, подлецов, убийц, глаз намётан. Вижу их насквозь.
– Прекрасный глаз! А из чего он состоит?
Анатолий глянул на гостя более внимательно, и вновь усмехнулся.
– Он перед вами, смотрите. Хотите, я прямо сейчас продемонстрирую его проницательность?
– На ком?
– Да хотя бы на вас.
– На мне? Интересно. Ну-ка, ну-ка, неужто и я подлец или убийца?
– Я этого не говорил.
– Но вы же сами сказали: эту категорию людей насквозь видите.
– Хм, у вас другое.
– Что же?
Феоктистов ещё раз внимательно посмотрел на гостя.
– Ваше присутствие здесь связано с происшествием в медвытрезвителе. И вы здесь для того, чтобы это дело как-то замять, или чтобы оно не так громко прозвонило по общественности. Возможно, из чести и престижа милиции, а, возможно, здесь задеты чьи-то личные интересы. Полагаю – второе. Вы здесь в роли громоотвода. Так?
Гость внимательно выслушал, чему-то усмехнулся, но не ответил.
– Значит верно. И мои опасения не напрасны, – заключил Феоктистов.
– Какие? И почему опасения?
– Уйдёт это дело, как вода в песок, вы его выплесните. И никто за убийство не понесёт наказания.
– Ну, тут вы хватили, уважаемый граф.
– Переведут их из одного подразделения в другое или из города в город, может и в другую область, на том и закончатся наказания.
Теперь гость внимательно посмотрел на следователя, такая проницательность ему тоже понравилась, и не беспочвенны были выводы следователя.
– Только вот что я хочу сказать: дело это я так не оставлю. Я доведу его до суда. – В голосе Феоктистова прозвучала твёрдость, в которой прослушивались нотки злости.
– Успокойтесь, граф. В нём и должностное и уголовное преступления. Надо брать всё в совокупности.
– Это давно понятно. И эти банщики должны были быть отстранены от работы, и сидеть, – Анатолий развёл в стороны руками, – "однаха", как говорит Бахашкин …пaрят и дальше.
Они поднялись из подвала к дежурному отделению, и гость приостановился.
– Ну, граф, больше мне вас никак не представили, за проницательность спасибо. Не подлец – и тем счастлив. Однако был бы рад посмотреть на ваш универсальный глаз. – Викентий Вениаминович загадочно улыбнулся. Но улыбку эту можно было расценить и как приятельское расположение, и Феоктистов с двойственным чувством пропустил его вперёд себя в дежурку.
Заичкин, теперь уже не тот нагловатый, шумный, со звонким голосом, а притихший, пришибленный свалившейся на него бедой, с глазками затравленно бегающими, стоял в окружении следователей и негромко покахыкивал в кулачок. Привычка с детства, но теперь это подкахыкиванье, вырываясь непроизвольно, походило больше на чих простуженной овцы.
Викентий Вениаминович смотрел на начальника ГАИ с едва скрываемым призрением, его продолговатое лицо кривила усмешка.
Андрей Андреевич, уловив этот взгляд, отошёл от Заичкина.
В дежурной части и в вестибюле было немало народа: милиционеры из отделения милиции, сотрудники ГАИ, – они стояли или сидели в напряжённом ожидании, кто-то перешёптывался, но все смотрели за перегородку. Старшие офицеры ГАИ, командиры находились и в дежурке, разговаривали с начальником ГАИ и со следователями.
Когда со второго этажа продирался сквозь толпу Юрочкин, сотрудники ГАИ останавливали его, пытались выяснить суть дела и положение их начальника. Спрашивали:
– Серёга, это правда?..
– Может ошибка, а?..
– Он что, сам признался?..
– Ребята, ничего не могу сказать. Но влип ваш шеф, кажется, основательно.
– Вы ему, поди, руки там вывернули!..
– Печёнку измочалили…
– Не говорите ерунды! – отмахивался Сергей от реплик.
Наконец он попал в дежурку и подал Прокудину бланк. Тот передал его Феоктистову: оформляй…
Анатолий, разговаривая о чём-то с Викентием Вениаминовичем, принял листок, но заполнять стал не сразу. Посмотрел вопросительно на Заичкина, как бы спрашивая: ну что, Владимир Васильевич, что будем делать?.. Домой или в капезе?..
Заичкин опустил глаза. Анатолий заполнил бланк.
– Распишитесь, Владимир Васильевич. – Заичкин взял ручку. – Наверное, нет смысла объяснять вам, что этот документ означает?
– Кха, знаю, – едва слышно ответил Заичкин.
Его новое положение было слишком невероятным.