Улыбка бешеной собаки
Шрифт:
– Вот и я то же самое думаю. Иначе, почему же он потом сбежал? Говорят, его уже в соседней области задержали. Даже старика не захотел дожидаться, решил, что не обязательно делиться. Нет, тут все ясно - он сейчас нарочно накручивает всяких сказок, чтобы ему срок дали поменьше, вот и вся его политика.
– Это его Ледик так сильно напугал, что он до соседней области драпанул, - улыбнулся Кир.
– Моим спортивным свистком. Но кое-чего он все же добился. Видишь, по телеку выступает...Телезвезда.
Ребята вспомнили сюсюкающего Очкарика.
Интересно, как все же научиться с первого взгляда распознавать плохих людей, если они тоже умеют мило улыбаться, и притворяться добрыми дяденьками? А потом ещё говорить красивые слова о справедливости?
Вот загадка, так загадка. Хотя вообще-то Ольке этот тип сразу же, с первой секунды не понравился. Но все же не настолько, чтобы заподозрить в нем похитителя детей, да ещё к тому же - из своих маленьких подопечных.
Дома у этого "доброго доктора" нашли множество документов, которые он воровал у больных, и особенно у покойников во взрослом отделении.
Вот и документы на имя Ивана Сергеевича Петрова оказались настоящими, если только учесть, что его владельца, сельского егеря, к тому времени уже не было в живых. Расчет преступника отличался детской наивностью, но сработал на славу: многие старики, заросшие белыми, седыми бородами, почему-то внешне казались очень похожими и выглядели, как братья, примерно на одно лицо.
Кстати, ведь Лешка Коротков легко и попался на эту удочку, потому что сразу же углубился в исследование печати и в поиски подправленных букв, а вовсе не схожих черт лица.
– Девочку жалко, - вспомнила Олька.
– Говорят, если бы сторож ещё немного продержал Люсю взаперти в турбазовском домике, или тем более в сыром шалаше, она точно могла бы не выжить. Состояние и так уже было критическое. А хорошие у неё оказались родители, верно? Так благодарили, как будто мы не знаю что... Спрашивали, что мы хотим в подарок. Знали бы они...
Олька слегка покраснела, и Кир тоже отвел глаза.
Ему до сих неприятно было вспоминать про свою первую встречу с "русалочкой".
Ведь Кир не просто видел Люсю Гуревич, но имел возможность с ней поговорить, и узнать, что произошло.
Мало того - она просила у него о помощи, а он... Улепетнул, как последний трус.
Вот тебе и "Секретные материалы"!
Олька думала примерно о том же самом, и удивлялась сама себе.
Почему её не остановило, что у "русалки" оказалась такая горячая рука, и тяжелое, температурное дыхание? И к тому же девочка попросила у неё хлеба?
Могла бы, дурочка, догадаться, что никакая селька не стала бы с такой жадностью хватать хлебную корку.
Впрочем, в тот момент ей было не до умных, логических выводов.
И вообще, теперь легко рассуждать, когда страшная история осталась
позади, и все объяснилось на удивление просто.
Но там, на заболоченном острове все выглядело совсем, совсем по-другому.
Хотя, если разобраться, не все было так уж печально.
Олька до сих пор не могла удержаться от улыбки при воспоминании, как им все-таки удалось как следует поучить сторожа обращению с животными, вызвав Духа Черной Собаки. Вряд ли, конечно, ему это теперь сможет пригодиться, но все равно "праздник Сатаны" получился, что надо.
Разумеется, больничная сторожевая собака оказалась вовсе никакой не бешеной.
Просто голодной очень, и обозленной на всех детей в мире. В частности, за что, что её куда-то утащили из сторожевой будки охранять незнакомую девчонку, пропахшую лекарствами. Овчарка словно предчувствовала, что для неё эта история хорошо не закончится.
Так ведь и получилось.
– Выходит, ты самого начала была права, что мы имеем дело с обыкновенными преступниками, - проговорил Кир.
– И если бы не этот Ледик...
– Ну, не скажи, - перебила его Олька.
– Наоборот, Ледик оказался прав. Нам с тобой надо было его больше слушать и меньше смеяться.
– Почему это?
– А ты ответь мне на такой вопрос - почему одни люди становятся преступниками, как этот Очкарик и Водяной, а другие - нет? Загадка? Еще какая загадка. И её так просто не разгадать, если не смотреть в самую глубину. А Ледик почему-то таких людей лучше других чувствует, и это надо признать...А ещё он говорит, что взрослые совсем ничего не знают о детях. И это тоже правильно. Скажешь, не так?
Девочка замолчала на полуслове и прислушалась. В камышах послышалось шлепанье весел по воде. Кто-то, пока что не видимый, продирался на весельной лодке сквозь камыши к берегу.
Но - нет, на этот раз лодка проплыла мимо.
– Хочешь, я тебе покажу, какие получились фотографии нашего Водяного?
– усмехнулась Олька.
– И даже могу подарить на память его портрет.
Кир взял в руки снимок.
Фотография по краям была серой, на ней различалось что-то наподобие контуров леса, зато в центре виднелось только большое черное пятно.
– Что это?
– Я же говорю - портрет.
– Наверное, там, на поляне, темно было слишком, - проговорил Кир неуверенно.
– Или он как раз в этот момент куст прыгнул.
Олька задумчиво пожала плечами:
– Может, и так.
А, немного помолчав, добавила:
– Но может быть - и совсем не так. Поживем - увидим. Почему-то мне кажется, что все ещё только начинается.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ИСТОРИИ.