Улыбка Бога [СИ]
Шрифт:
«Сошел с ума», — вяло подытожил гауптман. Или действует контузия от близкого взрыва. Минометчики брали в вилку. Но промахнулись. Или сменили прицел специально? Никогда бы не подумал, что может получиться взрыв такой силы. А если бы взорвались все мины? Имели бы белорусский аналог Везувия? Рукотворный. Партизаны с минометами! Бред! А что не бред? Партизаны, нападающие днем? Старые, нападающие днем? Это не бред?
Что, вообще произошло? Почему бой оказался таким необычным? Будто бы на той стороне играл Орден. Но не современный, прошлый. Даже не тот, что разделался с Шварцвольфом, а те, изначальные. Крысолов и Первые. Предки пришли наказать потомков? За что? Да еще в союзе со Старыми. Нет, этого не может быть. Просто потому что такое невозможно. Или возможно?
Ладно, свихнувшегося Ганса можно списать. Необычно, но возможно… Инфразвук или еще что. Но остальные?
Отто Луц, получивший
Молчун Вилли, по своему обыкновению, сыпящий во время боя цитатами из большевистских вождей, вперемешку с пулями… Он получил в висок не пулю и не осколок. Камень. Самый обыкновенный камень. Метал не йети. Человек. Из пращи. Еще одно оружие, которым уже мало кто помнит, как пользоваться… Кто убивал его ребят этим оружием? Оружием прошлого. Почему именно так?
Пальцы снова любовно коснулись ребристой рукояти «Вальтера». Интересно, серебряные пули так же хорошо разносят головы невезучих офицеров, как обычные?
— Фиг тебе, — пророкотал кто-то совсем рядом.
Фенке пришел. Собственноручно добить хочет. И правильно. Берг проиграл — Старый победил. Побежденный умирает. Закон.
— И убивать тебя не буду, — мохнатая рожа скривилась в усмешке. — И застрелиться не дам. Ишь, моду взяли, чуть что, сразу мозгами по полянке, и вроде не причем. Ошибки исправлять надо. Трудом. Будешь в Сибири снег убирать. Его там много. И смотри мне, чур, лопаты не ломать!
Повторение комариного наваждения? Нет. Совершенно реален. И стоит совсем рядом. Запах пота. Совсем, как человеческий. Но что-то мешается. Острое… Похожее на сгоревший порох…
— Хотя, нет, — Голос фенке не несет угрозы. Он полон раздумий и сосредоточенности. — Будешь полезнее в другом месте.
Перед глазами встали картины уходящих в небеса величественных гор, заметенных снегом. Черные тучи, царапающие брюхом по острым вершинам, проливающиеся на землю дождем, смешанным со снегом. И яркие человеческие фигурки, упорно стремящиеся вниз. Срывающиеся, замерзающие…
— Ты убивал. Время спасать. Понял?
— Не понял, — терять нечего. Совсем. — Почему?
— Тот, кого ты вспоминаешь, защищал людей и победил. Ты убивал людей — и проиграл. Он остановил войну. Ты разжигаешь. Помнишь, для чего создавали Орден? Помнишь, знаю. Ты первый, кто стал не на ту сторону. Неважно, каков внешний вид у нечисти. Сейчас она прячется под человеческим обликом. Но нынешние куда опасней Виноградника. Потому против нее объединились все. И люди, и Старые. А ты ошибся. Стал на черную сторону. И проиграл. Как всегда проигрывает неправое дело. Теперь понял?
— Да. Теперь понял.
Всё еще хуже. Он не только потерял своих людей. Он убил Орден. Дело отцов и дедов. «Проклятым» не назовут. Не узнают. Или будет все равно. Мертвым все безразлично. Рука опять потянулась к «Вальтеру».
— Нет! Еще не всё потеряно. Иди.
Контроль над телом вернулся на удивление легко. И бесследно пропал звон в ушах.
Грым смотрел в спину бредущему человеку. Странное ощущение. Верный союзник, ставший врагом. Матерым врагом с руками крови не по локоть, а по плечи. Но которого нельзя просто взять и убить. Которого удалось вернуть. Немалой ценой ценой, очень немалой. Слишком дорого обходятся ошибки.
Косте Ухватову этого не понять. Да и сам Грым понимает плохо. Что-то глубинное, из памяти предков. Или не предков… Может, богов?.. Какая разница? Главное, Берг понял. И ребята поймут. А не поймут, так пусть верят на слово.
Пусть идет. Дорога трудна. А до Гималаев далеко…
Эпилог
Сочинение на тему
Как я провел лето»
Ученика 6-го Б класса 437 школы
Первомайского района г. Москвы
Петрыкина Евгения.
Черновик
Этим летом я ездил с родителями в Белорусскую ССР, в поселок Дранницы. Это большой поселок, который расположен у черта на рогах посреди гнилых болот густых лесов. Когда империалисты говорят, что в Советском Союзе по улицам ходят медведи, они бессовестно врут. В Дранницах по улицам гуляют мамонты. Здесь расположен самый главный первый единственный в Союзе первый в Союзе мамонтоводческий колхоз имени Героя Социалистического Труда Василия Артеменка. (Пометка на полях: Мария Ивановна, это не ошибка! Артеменок он, а не Артеменко!)
Василий Андреевич самый главный советский мамонтовод. Это он придумал разводить мамонтов вместо лошадей и нашел в лесу самое первое стадо. Из
Поехали мы в Дранницы на папиной машине, но туда ходят и рейсовые автобусы.
Василий Андреевич во время войны воевал, и его наградили многими орденами и медалями. И Мишка тоже воевал, но его ничем не наградили, потому что мамонтов награждать не положено. Зато сделали специальный колхоз в Дранницах и поместили туда Мишку и остальных мамонтов. Сейчас Мишка уже старый, а Василий Андреевич — на пенсии, но еще работает, хотя и не председателем. Он сильно возражал, когда колхоз называли его именем, но колхозники решили, что это правильно. Ведь Василий Андреевич в войну спас Дранницы от немцев. Тогда это была маленькая деревушка, и немцы хотели ее сжечь, чтобы в Советском Союзе не было мамонтоводства. Но мамонты и Василий Андреевич им не дали.
А жители Дранниц так благодарны Василию Андреевичу, что назвали в честь него колхоз и всех детей. Поэтому все мальчики в Дранницах — Василии, но не Васи, а Васильки. А если кого назвать Васей, то можно и по морде получить обидеть человека. А всех девчонок там зовут Светланами, но звать их надо Светками, иначе тоже схлопоч обидится. Их так зовут в честь девочки, которая помогла Василию Андреевичу убить всех немцев.
Ссориться с местными не надо, они все самбо занимаются, это у них национальный вид спорта так принято общее увлечение поселковый вид спорта. Половина сборной России по самбо — дранницкие из Дранниц: Василий Ондреенок, Василий Нечитайло, Василий Тимофеев и все остальные Василии. По именам легко разобраться. А Светки все гандболистки, если стукнут, мало не покажется но очень краси хорошие. Дранницкая «Берегиня» — чемпион Союза!
Летом в Дранницах очень хорошо. Можно ходить с ребятами пасти мамонтов. Мамонты пасутся сами, но могут зайти на поля соседних колхозов и потоптать их бешеным слоном, а прогнать их никто не сможет, кроме своих, всех других они не послушают. Мамонты большие, мохнатые, с хоботом и бивнями, их все боятся, и люди, и собаки. Поэтому ребята ездят на мамонтах и говорят им, что можно есть, а что нельзя.
А еще вокруг Дранниц очень много прудов, чтобы купать мамонтов и купаться самим. Это очень здорово.
На следующее лето я опять поеду в Дранницы мамонтов пасти.
В каждом городе свой Центр. В Москве это Кремль, в Ленинграде — Дворцовая площадь, в Одессе — Привоз, в Париже… Да какая, собственно, разница, что там в Париже? Кого он интересует? Заштатный городок, хоть и столица Французской ССР. В Советском Союзе больше двух сотен республик, и у каждой есть столица!
Действие же происходит не там, а здесь, в Айни!
Это вам не Одесса, не Москва, и даже не Париж. Здесь жарко летом, и не холодно зимой, здесь, демонстрируя норов, ревет бурный Зеравшан, пробивший себе дорогу через крепость скальных пород, и, зажатый отрогами хребтов, несущий свои воды вниз, в Амударью и Аральское море. Здесь живут темнолицые, немногословные, прокопченные солнцем люди, верящие не столько в Аллаха, сколько в собственные руки и личную удачу. Да и какой Аллах в стране победившего атеизма? Разве что, милостивый!
И Центр здесь — Чайхана.
Она стоит на центральной площади, чуть в стороне от проезжей части. Немного кривоватый домик, несколько веранд. Крыша, покрытая старым, кое-где выкрошившимся шифером, опирается на столбы из неошкуренных бревен.
На верандах ждут гостей дастарханы. Молчаливый чайханщик разносит традиционные чайники, и столь же традиционные пиалы. Здесь можно и плотно поесть, но большинство завсегдатаев довольствуется чаем с восточными сладостями. Тоже традиция. Чайхана изначально построена на традициях. От нее так и веет стариной, незапамятными временами, когда Искандер Зулькарнайн завоевывал мир. И кажется, что когда-то великий полководец сидел на этом дастархане, прихлебывая чай из фарфоровой пиалы, любовался видом окрестных гор и рассуждал, так ли ему нужна свежепокоренная Согдиана, и стоит ли завоевывать еще и Индию. Всё одно, потомки просрут и то, и другое. И всё остальное — тоже. Такие уж они неблагодарные существа — потомки…
Но сейчас здесь не было великих полководцев. Народу вообще было немного. Троица аксакалов-сплетников, сиротливо жмущихся в уголке и по старой привычке перемывающих кости всем знакомым и незнакомым. Пара водителей-дальнобойщиков, едущих то ли из Самарканда в Сталинабад, то ли из Сталинабада в Самарканд. Четверка альпинистов. Настоящих альпинистов, тех, кто ходит на вершины, в отличие от «шамбалнутых» искателей неизвестно чего, досаждающих жителям высокогорья своими дурацкими вопросами. Собственно, всё. Разве что…