Улыбка Бультерьера. Книга первая
Шрифт:
Если вдруг с того берега наблюдают в бинокль, толком рассмотреть меня не успели. Вода немного взбаламучена, но в одном месте. Обычно человек, топающий по мелководью, оставляет длинный след, взвесь ила в воде, я сумел этого избежать. Перестраховываюсь на всякий случай.
В лесу я нашел достаточно поганую лужу, вывалялся в грязи, как поросенок. Маскировка так себе, сойдет на первое время. Главное, как можно быстрее и дальше уйти.
Не мешкая двинулся «шагом росомахи». Верхняя часть туловища расслаблена, плечи сутулые. Заваливаешься вперед и, влекомый собственным весом,
Я знал, что вырвался, ни секунды не сомневался, что скроюсь от любой погони – если она будет, что очень сомнительно. Довольный собой, я не обратил особого внимания на первые признаки тошноты, списал их на остаточные реакции изрядно поработавшего тела. И продолжал шагать в хорошем темпе, все дальше и дальше удаляясь от зловещего «дома отдыха».
Последовавшее примерно через час после спазмов в желудке головокружение меня озадачило. Попробовал кое-какие дыхательные упражнения, стало только хуже. Неожиданно расфокусировалось зрение, мелко затряслись руки. Странно обессиленный, я упал. За несколько секунд до потери сознания я понял все, догадался, но – поздно. Сознание провалилось в черное бездонное небытие.
Глава 3
Я – воин
Под веками плясали веселые искорки. Красные угольки внутри черепной коробки обжигали полушария мозга. Горело все тело, каждая клеточка, все до единой мышцы и кости.
Но я мог слышать.
– Доктор, как он?
– Пульс уже в норме. Кризис миновал.
– Если он отдаст концы, доктор, я распоряжусь содрать с вас кожу живьем.
– Простите, милейший. Вколоть DX-17 пациентам – идея не моя… Смотрите, он открыл глаза!
Ну, открыл я глаза. Дальше что? Расплывчатые силуэты, неясные очертания, и все…
– Как вы думаете, он нас видит?
– Сомневаюсь. Однако симптом замечательный. Где иголки? Вот, реагирует на раздражитель. Мышцы, видите, сокращаются…
– Да перестаньте вы его колоть! Мне не нужны медицинские эксперименты. Я хочу…
– Все понимаю! Извините, это необходимый тест. Можно вкалывать пациенту B-6… Позвольте… Прекрасно. Я закончил. Через час клиент полностью придет в себя, гарантирую…
Угольки в голове медленно угасали. Пожар в теле остывал. Я почувствовал, что засыпаю, голоса смешались, все исчезло…
– Ну! Ну! Дружочек, открывай глазки, ну! Вот, молодцом.
Я открыл глаза. Незнакомый тесный кабинет. У окна, в кресле, Пал Палыч. Перед ним письменный стол с зеленым сукном, на столе тусклая старомодная лампа под тряпичным абажуром. На окне решетка, за окном ночь. В свете уличного фонаря кусок знакомого пейзажа: железные ворота, микроавтобус, стена с колючкой наверху.
Я сижу на стуле с противоположной от Пал Палыча стороны стола. У ног валяется моя спортивно-походная сумка. С ней я приехал. Сумку расстегнули, достали парадное черное кимоно с золотым бультерьером – и напялили на меня, пока я был без сознания. Кажется, меня еще и помыли. Пахну шампунем. Руки за спиной скованы наручниками, ноги босы.
– Ну какой же молодец!
Передо мной доктор. Гадкий старикашка легонько лупит по щекам сухими, провонявшими лекарствами ладонями. Изловчившись, хватаю его зубами за палец.
– А-а-ай! Отда-ай! А-ах… он чуть не откусил мне палец!
Пал Палыч смеется по-доброму.
– Значит, Семен Андреич окончательно пришел в себя! Идите, доктор, залейте укус йодом и… сделайте укольчик от бешенства. Спасибо, Семен Андреич, повеселили…
Докторишка бегом выскакивает из кабинета, забыв на полу свой саквояж с разнообразными врачебными причиндалами.
Мы остаемся вдвоем. Я и Пал Палыч.
– Простите великодушно, Семен Андреич, за браслеты на ваших запястьях. Скоро их снимут.
– Хотелось бы верить.
Мой голос хрипит. Во рту сухо, будто с похмелья.
– Не верить мне у вас нет оснований. Я играю честно.
– Знаете, Пал Палыч, ваши игры в подвалах и на свежем воздухе мне порядком поднадоели. Кабы не наручники…
– Именно поэтому они пока на вас, – перебил Пал Палыч. – Но оставим обиды! Экзамен вы сдали блестяще. Дабы впредь между нами не возникало недомолвок, позвольте объяснить вам все по порядку…
Пал Палыч запнулся на полуслове.
– Если вы до сих пор, конечно, желаете заработать свой миллион долларов.
– Желаю, если за этот миллион не придется больше играть в гестапо.
– Вы шутите, это хорошо. Что ж, прежде всего объясню вам, в чем заключался экзамен.
Пал Палыч достал снизу, с пола, бутылку минеральной воды, варварски откупорил ее о край стола, взял с подоконника стакан, наполнил и вкусно проглотил булькающую микроскопическими пузырьками жидкость.
– Итак, Семен Андреич, повторяю, сами не ведая того, вы блестяще выдержали экзамен. Признаться, мы не рассчитывали, что так повезет с первого раза. К заезду, помимо вашей, готово еще пять групп претендентов общим числом более пятидесяти человек…
– Простите, – перебил я, – двое убитых в первый же час…
– Да. Подставки. Они были обречены. Пара хилых, алчных и наглых тел на заклание, в острастку остальным. Последующие трупы – сплошь дозволенная импровизация господина Сержанта. Всю группу ненавязчиво провоцировали к побегу. Нас интересовало: как каждый отдельный индивид решит данную непростую задачу? Между прочим, один из группы так и не решился бежать, остался в своей комнате. Остальные легко поддались на провокацию.
– Извините, опять перебиваю. Номер Восемь – провокатор?
– А вы разве не поняли?
– Была такая версия, но…
– Но обхитрили вы его замечательно, – довольно ухмыльнулся Пал Палыч. – Наш фискал пребывал в полной уверенности, будто бы вас пристрелили.
– Приличные стрелки непременно бы пристрелили, – уточнил я.
– Тут вы правы. Основная масса охранников – пушечное мясо. Мы хотели создать лишь иллюзорный перевес сил. Это во-первых. Во-вторых, нас интересовал человек, самостоятельно и оригинально мыслящий. Таким оказались вы. Единственный, кто не поддался на соблазн прорваться группой. Ну и, в-третьих, наконец, согласитесь, коробочка была достаточно плотно закрыта. До сих пор не пойму, как вы из нее вырвались.