Улыбка демона (сборник)
Шрифт:
— Я хочу показать тебе былую славу Рима, — сказал Дис. — Ты ведь еще не была внутри?
Мне показалось, что спросил он для порядка, прекрасно зная, что нет, не была.
В кассы стояла очередь, однако мы прошли, минуя охранника, сразу внутрь. Видимо, у Диса имелись здесь свои связи. Поднявшись наверх, мы остановились у проема. Теперь почти невозможно было понять, где арена, где подсобные помещения.
— Вон там — царская ложа. Скамейки сохранились только там, — пояснил Дис, указывая на ложу из белого камня.
У моего уха щелкали фотоаппараты и звучала разноязыкая речь — туристы спешили урвать
Я пригляделась — выглянувшее из-за туч солнце вдруг ослепило меня, попав прямо в глаза. А когда я моргнула, картинка изменилась. Я и Дис сидели на скамье над овальной сценой, где была насыпана гора, имитирующая уголок дикой природы. Я в подробностях видела, как гладиаторы с короткими мечами бьются против диких зверей. Огромный лев с желто-черной гривой как раз сейчас ударил гладиатора тяжелой лапой, и человек упал, заливая песок кровью.
— Что это? — прошептала я, поворачиваясь к Дису, и только тут поняла, что изменился весь Колизей.
Теперь здесь поднимались скамейки, на которых сидели люди, одетые в длинные тоги и плащи. Между рядами ходили торговцы, предлагая какие-то лепешки и вино, а над нашими головами был натянут огромный тент.
Люди кричали, размахивали руками.
— Посмотри там, в императорской ложе. Это Тит Веспасиан из рода Флавиев. При нем был открыт Колизей, — сказал Дис.
Я невольно перевела взгляд на императорскую ложу и увидела усталого человека с круглым, изборожденным морщинами лицом. Он сидел, сложив на коленях пухлые руки, и казался погруженным в собственный мир, происходящее на сцене его не интересовало.
— Но как?.. — начала я и замолчала, потому что странная картинка вдруг исчезла. Передо мной были все те же развалины, среди которых, словно муравьи, пришедшие терзать труп слона, сновали туристы.
— Что как? — заботливо переспросил Дис.
— Нет, ничего, — я потрогала рукой голову. Вроде не слишком горячая, однако расценивать только что увиденное иначе как бред невозможно. Бред или галлюцинация, навеянная состоянием двойной влюбленности — в Рим и в Диса. — Пойдем отсюда.
— Хорошо, — Дис подал мне руку, на которую я с радостью оперлась, чувствуя, что меня шатает, словно после солнечного удара.
Мы двинулись к выходу, и тут я увидела на ступеньках кошку. Бродячую тощую кошку. Она тоже заметила нас, и по ее спине пробежала крупная дрожь. Животное на секунду замерло, словно превратившись в собственное изваяние, а затем стремглав бросилось прочь. Меня буквально захлестнуло нереальным ужасом, исходившим от маленького зверька. Но кого же он испугался? Кроме нас с Дисом, поблизости никого не было.
Мне вспомнились популярные сейчас вампирские романы. Животные реагируют подобным образом на вампиров. Но Дис никак не мог быть вампиром — во-первых, потому, что спокойно ходит при солнечном свете, а во-вторых, потому, что вампиров вообще не существует, это сказка для восторженных тринадцатилетних девиц. Из этого возраста я давно вышла.
— Ну что, пойдем? — спросил Дис, заглянув мне в глаза.
Его глаза казались целыми вселенными, там запросто можно было заблудиться, и я, конечно, тут же забыла и о кошке, и о странном видении.
Мы подошли к дороге, и перед нами остановился высокий серебристый автомобиль. Совершенно не разбираюсь в марках, но даже у меня создалось ощущение, что стоить он должен недешево.
— Вот и мой шофер, — объявил мой спутник, открывая передо мной дверцу.
— Твой кто? — переспросила я, начиная подозревать, что что-то у меня с головой все-таки не в порядке.
— Мой шофер, — терпеливо пояснил Дис, — помнишь, я говорил тебе, что живу в прошлом и не слишком разбираюсь во всяких современных штуках.
Усаживаясь на кожаное сиденье, я подумала, что что-то пропустила. Я никогда не задумывалась о социальном положении Диса. Теперь, бросив взгляд на его одежду, я подумала, что это элегантное черное пальто, сменившее мягкую кожаную куртку, может быть хоть от Диора, хоть от Лагерфельда — я в этом абсолютно не разбиралась. Следом за тем пришла мысль, что моя-то куртка явно не от Диора и куплена в скидочном магазине за две тысячи рублей, джинсы тоже с распродажи, а о ботинках — пусть очень удобных, но уже изрядно сбитых и поношенных — и говорить нечего. Внезапно я почувствовала себя неуютно и постаралась незаметно подобрать ноги. Конечно, запоздало: Дис уже имел все шансы заметить состояние ботинок и наверняка заметил, если он вообще обращает внимание на такие вещи.
— Не беспокойся, все хорошо, — сказал он, как всегда прочитав мои страхи, и взял меня за руку.
Стало легче.
Машина, ловко маневрируя, промчалась по заполненным римским улицам и выехала в окраинные районы.
— Скоро будем. Мой дом в пригороде. Не люблю суету и шум.
Я кивнула. То, что Дис, оказывается, богат, меня порядком расстроило. Только в детстве можно верить в милую сказку про Золушку и принца. Что может быть общего у меня, ютящейся с родителями в крохотной двухкомнатной хрущевке, с человеком, у которого есть личный шофер и, готова спорить, собственная вилла? Но я же сижу сейчас рядом с ним. Значит, нечто все-таки есть?..
Тем временем автомобиль остановился у высокой металлической ограды, шофер нажал на пульте кнопку, и ворота медленно отползли в сторону. Я взглянула в лобовое стекло, и у меня захватило дух: дорога шла резко вниз, под уклон, уводя к далекому дому, расположенному в низине, словно в чаше.
Еще минута — и мы уже оказались у подъезда. От скоростного спуска захватило дух, и моя рука дрогнула, когда я выходила из машины.
Вилла Диса была двухэтажной, с рядом классических колонн, поддерживающих передний портик здания. Нечто в античном стиле и, насколько я могла судить, выстроенное довольно давно. Может быть, в семнадцатом веке, а может, и того раньше. Я не специалист, не могу судить об этом.
Подъездная аллея, ведущая к дому, была усажена высокими кипарисами, а у стены коттеджа цвели мелкие алые розы. И это в январе, когда в Москве толстым слоем лежит снег, а деревья одеты в прочный ледяной панцирь!
— Выходи, — Дис сделал приглашающий жест, раскрывая передо мной дверь, и я, мгновение поколебавшись, ступила на черно-белый мозаичный пол.
Внутри было прохладно — почти так же, как на улице, слабо, но приятно пахло незнакомыми благовониями.
На второй этаж вела широкая лестница, возможно мраморная, по бокам которой стояли изваяния прекрасных обнаженных девушек, держащих в раскрытых ладонях шарообразные светильники.