Улыбка Горгоны
Шрифт:
– Прямо здесь? – сделал наивно-удивленные глаза Денис, воспользовавшись ее приемом, ведь умный учится до старости, а он считал себя умным. – Может, пригласишь? Чайком побалуемся, э… если угостишь, конечно.
Лайма смерила его насмешливым взглядом, птица-то навскидку попалась некрупная, отсюда и отношение к ней пренебрежительное, что просек Денис. Вероятно, она не знает, кто на самом деле варится в следственном котле, – в задачу оперативника входит не только собрать сведения, допросив фигурантов, но и сделать выводы, вычислить преступника, а то и задержать его. Естественно, ее снедало любопытство, с чем он пожаловал, поэтому
– Чего не открывала? – работая под простачка, чему способствовала внешность, спросил он. – Боишься, что и тебя, как подруг?
В сердцах Лайма грохнула чайником о плиту, резко повернулась к нему и прорычала, словно злобная фурия:
– Сколько раз повторять – мы не были подругами!
– Спокойно, спокойно… – Дополнительно Денис и жестом ее утихомиривал. – Не были так не были. Ставь чайник. Но вы же встречались?
– Ну и что? – сказала Лайма.
– И в некоторых известных заведениях вас видели вместе. В кафе, например, в ресторанах, клубах…
– Если я иногда ходила в кабак с девчонками выпить рюмочку ликера, это еще не значит, что мы дружили.
– Ты и убийцу будешь убеждать так же, как меня? А он поверит?
Лайма вытаращила глаза, хотя они у нее и так на пол-лица, причем лазурного колера, аж дух захватывало. Когда она приспускала ресницы, лазурь соединялась со зрачками, и оттуда лилась притягательно-порочная энергия. Пока он разбирался с ассоциациями, Лайма и плечики подняла, хохотнула, мол, я вся в изумлении, а ты, оперок, белены объелся или обкурился анаши. Артистка. Но и он артист еще тот – хоть в кино, хоть на подмостки его засунь. Соорудив на физиономии огорчение, Денис разочарованно вздохнул:
– Значит, ты не знаешь, за что Зинку Долгих… – Тотчас Лайма ладонь приложила к груди, набрала в грудь воздуха и собралась дать наистрашнейшую клятву, что ничего ей не известно. Денис поднял руку, останавливая ее: – Ладно, ладно. Верю. Ну, давай чай, что ли.
Девушка… Собственно, какая она девушка? Ей за тридцатник, а сколько точно, не определит ни один эксперт. Но когда Лайма засуетилась, вдруг преобразившись в юное создание, Денис подметил, что при этом возраст у нее стерся до нереально нижних границ. Но этого мало. Она внезапно и по необъяснимым причинам стала такой, какой он хотел бы ее видеть, вернее, какие ему нравятся. Наваждение это или колдовство? Денис даже струхнул – а ну как превратится милая хозяюшка в нечто страшное и бесформенное, имеющее щупальца, как у осьминога? Шутка, конечно, тем не менее Лайма какая-то неуловимая (в плане характера), так сразу и не скажешь, что она за штучка. С трудом Денис вслушался в ее щебетание, только когда ложки звякнули в чашках:
– …не могу знать всего, а от меня требуют.
– Что требуют и кто? – вяло поинтересовался он. Кстати, Денис на самом деле размяк, так как полагал, что женщину расколет за пару минут, но не вышло. Это огорчительно.
– Кто! Ваши, конечно! А требуют, чтобы я дала показания. Какие показания, откуда взяли, что я главный свидетель?.. Ничего не знаю, ничего не видела…
– Тебе по доброте душевной скажу. – А чтоб доверительность выглядела органично, Денис придвинулся ближе к Лайме, будто в квартире, кроме них, еще кто-то есть. – В трубе Зины Долгих твой номер обнаружен… Вот дай сюда твою трубку, что-то покажу.
Не разгадав подвоха, Лайма выпорхнула из кухни, быстро вернулась и положила сотовый телефон на стол, затем грациозно присела на стул и взяла чашку. Денис, неплохо разбиравшийся в моделях и фирмах, быстро нажал на кнопочки, просмотрев список контактов, выпятил губу, понимающе закивав. Разумеется, Лайма заинтересовалась:
– Что? Что ты там нашел?
– Ну вот, смотри… – Он развернул к ней телефон, а показывал пальцем. – У тебя здесь имена, фамилии – как удобно тебе, так и вносила, да? А вот… СШ. Или ЗН. У Зины точно так же внесены твои данные под буквами: ЛМ. А имея номер, выяснить, кто скрыт за буквами «ЛМ», не трудно: ты. ЗН – Зина, СШ – Саша. Поняла?
Лайма откинулась на спинку стула, догадавшись, что он ее развел. Лазурь в глазах потемнела без слияния со зрачками, губы дергались – по всей видимости, их хозяйка прилагала усилия, чтоб они не выговорили то, что вертелось у нее на языке. Но она воспитанная, не посмела изменить себе, всего-то напомнила Денису:
– Тебя, наверное, дома ждут…
– Не-а, меня не ждут, – допивая чай, заверил он. Наконец поставил чашку на блюдце и уже с полным основанием, как ему казалось, заявил: – Видишь ли, кодирование у вас одинаковое, следовательно, напрашивается мысль, что сделано это не случайно, а по договоренности. Следующая мысль пришла сама собой: все вы члены одной группы, с одними целями и задачами. Поскольку начался, говоря образно, отстрел вашей группы, стало быть, вы успели кому-то сделать крупную гадость. Кому, Лайма?
Пожалуй, ни одна из эмоций не читается так хорошо, как страх, он удивительно меняет черточки лица, продавая само лицо. Но упрямству Лаймы… так и лезли на ум Денису слова «можно позавидовать», да только завидовать тут нечему, ибо упрямство – это неотъемлемая составляющая глупости. Именно глупость устами Лаймы сказала:
– Тебе пора, до свидания.
– Хорошо, – нехотя поднялся он. – А ты запомни: когда тебя пырнут ножом – должен предупредить, что это больно, – ты пожалеешь, что не воспользовалась шансом.
– Топай, топай, – не выдержала воспитанность Лаймы и перешла на грубость.
М-да, он не искра, зажечь сей факел не сумел. Денис двинул к выходу, но, все еще надеясь на свою способность убеждать, пытался вытащить из нее сведения:
– Скажи хоть, кто такая МР? Мария, да? Или Мирра, Марта? Где она? На звонки не отвечает, а номер зарегистрирован на твое имя, значит, трубу отдала ей ты. Как ее найти?
Лайма молча распахнула дверь и уступила ему дорогу с напыщенностью оскорбленной дуры. Ничего не оставалось, как выйти вон, но в самый последний момент Денис резко изменил маршрут, прижал Лайму к стене и, схватив за горло, прошипел в красивенькое личико:
– Ну, ты хочешь сдохнуть – я могу это понять, наверно, тебе не хватает острых ощущений, как они есть, но МР при чем? Она, может, не желает получить перо под ребро…
– Я закричу. – А сама прохрипела, ведь опер сжимал горло.
– Ори. Я удостоверение покажу, скажу, что ты на меня напала…
– Пусти… псих…
С досадой он толкнул ее в глубь квартиры. Лайма буквально поплыла назад, когда он разжал пальцы, а потом все же грохнулась на пол.
– Живи, тебе ж недолго осталось! – Денис захлопнул дверь, но успокоиться не мог, крикнул: – Если соберешь по квартире мозги, позвони, номер телефона я кладу под коврик.