Улыбка на тропе
Шрифт:
Боксеры же с намотками спальников на руках имели несколько «инвалидный» вид. Помните: «Шел, упал, очнулся, – гипс!..» – «Береги руку, Сеня!..»
Что же будет, что же будет?.. Но вот ударил гонг, и слепые боксеры двинулись навстречу друг другу, направляемые поводками поводырей, размахивая перчатками и пытаясь достать друг друга. Под дружный рев, смех и свист толпы болельщиков. Вот тут двое боковых судей вскочили, подхватили из-под себя свитки спальных мешков и… вступили в схватку. Подскочили сбоку к боксерам, и с размахом трубкой спальника сверху по голове! Тучи пыли, выбиваемой из спальников, мешались с тучами пыли из под ног всей «великолепной семерки», топтавшейся на ринге. Удары «по кумполу», естественно, вызывали резкую ответную реакцию «домбайбоксеров», которым казалось, что это наносит удары удачливый противник. Они начинали вертеться и боксировать более активно, пытаясь взять реванш за нанесенные удары. Толпа болельщиков билась в истерике от судейского «шкодства» и неуклюжих попыток «домбайцев» достать противника, – ведь удары сыпались с той стороны, где противника не было. Иногда боксерам все же удавалось доставать друг друга. Судья на ринге кое-как руководил боем, иногда разводя участников и давая указания направляющим. Комментаторы смачно обсуждали перипетии поединка в стиле то Синявского, то Набутова, то Котэ Махарадзе. Так дрались участники-новички.
Но вот на ринг вывели кое-кого из «бывалых», тертых калачей. Таким, в частности, явился наш инструктор, альпинист-перворазрядник. Его уже нельзя было удивить ударами спальника по башке, – с этими судейскими «штучками» он был хорошо знаком, а голова у него была достаточно крепкой. Он вышел на ринг с правильной, ясной и светлой целью как следует поколошматить не противника, а судей. Не без труда, но это ему удалось. Он наносил удары решительно и смело во все стороны, и от этих ударов крепко доставалось всем, – и противнику, и судьям. А на удары судей мгновенно отвечал ударом в сторону обидчика. Логика простая: к чему бить противника, который ни в чем не виноват, – лучше побить наглых судей, беззастенчиво избивающих одноруких, слепых «домбайцев». Судьи от него испуганно разбегались по рингу, – берегли зубы… Он вертелся и бросался в разные стороны совершенно непредсказуемо, лишь немного учитывая направляющие подсказки своего поводыря. По положению поводка он чувствовал, где «свой» и в его направлении удары не наносил. А в других направлениях действовал решительно и жестко, и такие действия имели успех. Рано или поздно, он должен был кого-то «достать». Тактика «бей всех, кроме своего», явно побеждала. Наконец, к поросячьему восторгу окружающих, один из судей был «нокаутирован» сильным ударом «перчатки» и корпуса. Он пытался подкрасться сбоку и нанести удар, но сам получил удар перчаткой по уху и, в состоянии «обалдения», был сбит с ног силовым приемом, как в хоккее. Судья скрылся в пыли ринга, мелькнули тапочки, – справедливость восторжествовала!.. За «такое» нельзя было не «зауважать». Победа! Благодарные судьи начислили дополнительные призовые баллы, объявили своего обидчика победителем, вручили ему ценный приз, – пачку печенья. И вместе с ним отправились «пьянствовать» победу, – от «своего» не обидно и по физиономии получить. Ведь это была одна «компашка»…
Шхельда
Шхельда (4320) – вершина Центрального Кавказа, не слишком высокая, но крутостенная соседка не менее знаменитой и более высокой Ушбы (4710). Замыкает собой одноименное ущелье с Шхельдинским ледником. Река Шхельда впадает в Адылсу – правый приток Баксана. У устья реки Шхельды стоит альплагерь «Шхельда» (в прошлом от спортобщества «Спартак»). Венчают Шхельду пять башен-вершин, пять огромных зубцов и несколько отстоящая от них вершина пика Профсоюзов. Простых маршрутов на Шхельду нет, – ее стены гремят камнепадами, лавинами и водяными водопадами, омываются мощными ветрами. Штурмовать Шхельду могут только опытные альпинисты, – многих эта вершина закалила на восхождениях. Немало альпинистов сложило головы на пути к опасным башням вершины. Шхельда воспета в нескольких туристских и альпинистских песнях, – самая известная из них лирическая песня Юрия Визбора «Шхельда». Есть очень мрачная песня «Шли вчетвером они на траверс Шхельды…», – ее сочинили в конце 30-х годов, пели у костров Великой Отечественной. Варианты этой песни приведены в сборнике Курчева «Горы в наших сердцах» (в основу песни легли несколько трагических случаев гибели альпинистов, в частности, гибель Чашникова на Шхельде, – она описана в моей статье «Срыв!.. А сколько он падал?..).
«Шхельди» на местном наречии означает «брусника», и «законный» запах этого слова – брусничный. Насчет реки и вершины Шхельды, возможно, сказал Онегин: «…Боюсь, брусничная вода мне б не наделала вреда…»
Но в туристско-альпинистском лексиконе прочно укоренилось еще одно шутливое, «знакомое, но незаконное» смысловое содержание слова «ШХЕЛЬДА», равнозначное терминам «туалет» и «сходить в туалет» (сходить «на шхельду»). Известны несколько версий происхождения этого термина. По одной версии он произошел из-за того, что из туалета лагеря «Шхельда» вершина была хорошо видна, «как на картинке». По другой версии одна из альпинистских групп, идущих на Шхельду, очень страдала расстройством желудка, и своеобразно «промаркировала» весь свой маршрут к вершине частыми заходами «на шхельду». По третьей версии все группы, поворачивавшие в ущелье Шхельды, по дороге упирались в туалет альплагеря, все тропы сходились здесь. А заблудившиеся на этих тропках группы неизменно выходили опять к туалету (опять «шхельда!», опять «вляпались!»). По четвертой версии дорожка в альплагере к туалету шла и «в сторону вершины», потому прогулку к туалету и стали шутливо называть «походом на Шхельду». Имеются и другие версии, – почти каждая группа, проходившая мимо этого альплагеря сочиняла свое объяснение. Подтекст в шутливом ключе: выполнить действие важное, нужное и трудное, как восхождение на Шхельду…
Устами своих циничных гаденышей этот «термин», прилипчивый, как инфекция, начал расползаться из альплагеря сначала по окрестностям Приэльбрусья, затем по всему Кавказу и «холмам Грузии», по всему Союзу. Беззастенчиво используя славу коварной вершины-соблазнительницы, с образованием СНГ он обрел международный статус. Его «заслюнявили» языком и наши, и иностранные любители специфичного русско-балкарского горного жаргона и на стенах Альп, Анд и Кордильер, и на гималайских восьмитысячниках… Ходить «на Шхельду» стали и близкие «знакомцы» альпинистов, – космонавты, хотя достигнутые ими высоты в прямом смысле куда больше роста кавказской коротышки…
Распространение термина «Шхельда» «волочило» (точнее, «сволочило») за собой много разных шуток, пусть с «сомнительным запахом, но смех есть смех, – он ценен всегда, и всегда свеж, если он есть… К примеру, можно привести перефразировку фразы из песни Визбора:
«Кончилось лето, шаркая, —Шхельда полным-полна…».(а то и «Кончилось дело жаркое, „Шхельда“ в штанах – до дна!..»)
Или вот такое, с вариантами, «хокуя танками»:
Стоит стеной Большой Кавказ,И Шхельда в нем – мечта для глаз,Крута, бела, как унитаз… Стоит в тебе, Большой КавказКрасотка Шхельда – радость глазСтройна, бела, как унитаз.Манит в тебе, Большой КавказНас Шхельда-тау – радость глаз,Ну, прямо неба унитаз…Конечно, на сей счет и анекдоты имеются. Например, такой. К парню в альплагере подходит приятель и спрашивает:
– Ты, говорят, на Шхельде ногу сломал? Где: на Западной, на Центральной?
– Не, на внутренней!
– Это где же?
– Да вот из туалета здесь выходил, споткнулся о порожек, и скатился с вывихом прямо к медпункту – вот удача!..
Коль дом для нас Большой Кавказ, —В том доме Шхельда – унитаз!.. —Чего воротишь нос, зараза, —Попробуй жить без унитаза!..Дядя Костя и его «кости»
Раннее утро перед побудкой альплагеря «Джайлык», 70-е годы прошлого века, ущелье Адыр-Су в Приэльбрусье (у устья реки Юном-су). Тихо открывается окно «лавчонки» по прокату снаряжения, и из него появляется круглая голова дяди Кости, – местного завхоза. «Джайлык» – хороший, чистенький альплагерь для физиков и инженеров министерства… Не будем уточнять какого, скажу только, что сюда они приезжали «отдыхать» после тяжких, благих дел по созданию атомных электростанций и водородных бомб такой мощности, которая в мозгах у «империалистов США» начисто отбивала мысли о своем ядерном превосходстве…
Про дядю же Костю каждой местной альпинистской «собаке» известно, что нет вещи, которую бы он не украл, не продал, не списал по ведомости, и за которую он бы успешно не отчитался так, что никакая ревизорская «блоха» не укусит… А самому дяде Косте хорошо известно, сколько «голодных» процентов со своей лилипутской зарплаты готовы выплатить альпинисты, – в основном инженеры и эстеты-гуманитарии. Готовы отдать за качественное снаряжение во имя целостности своих костей на восхождениях. И знает дядя Костя, какую «кость» бросить каждой знакомой альпинистской «собаке», чтобы она не лаяла и не выла перед восхождением, – связку карабинов, пуховку, или веревку. Дядя Костя торгует и отечественным, и импортным снаряжением, причем последнее идет с ценами, достигающими «гималайских» высот. Потому с дядей Костей все стараются «ладить, не гадить и словами гладить», но…
Сейчас, в часы утренней побудки, наиболее «тертые калачи» и некоторые, ими предупрежденные, напряженно наблюдают развитие этой сцены и голову дяди Кости, пытливо ощупывающую свои лагерные владения и размышляющую над возможностями новых барышей… Сейчас что-то случится! И действительно, ровно в 6.00 радист для побудки на всю мощность «врубает» известную песню Сухарева и Берковского о собачке Тябе, причем сразу с куплета-припева:
У дяди Кости левых нет доходов!Зато есть бак для пищевых отходов,Зато у дяди Кости в этом бакеВсегда найдутся кости для собаки!