Умереть без свидетелей
Шрифт:
— Есть, есть у меня человечек. Все возьмут, а нам башли на лапу. Договор с ним у меня, и хата хорошая есть, еще с того дела, не загребли ее…
— Далеко?
— Хата?
— Магазин, дура.
— В Приречном районе, Слав. Ты ничего, ты не думай, мы на машине, вон моторов сколько. И копейки найдутся…
— Никого не сватал еще?
— Что ты, как можно, ты ж лучший мой друг, Ба…
— Цыть, ты! Забыл?
— Прости, Слав.
Блондин достал пачку сигарет, вытащил пистолет-зажигалку, резко сунул Деду под нос и щелкнул. Тот отпрянул в сторону.
— Тоже мне, налетчик, — презрительно усмехнулся Слава. — В штанах сухо? Пошли ко мне, план обдумаем.
4
— Вот я и говорю: плохо мы еще работаем с подростками…
Заместитель начальника уголовного розыска Юрий Алексеевич Леденев стоял в привычной позе, согнувшись над столом. Перебирал бумаги, писал, звонил по телефону и продолжал деловую дискуссию с капитаном милиции Кордой на извечную тему о том, почему «нынешняя молодежь не такая, какими были мы в свое время».
— Не только плохо, совсем не работаем, — горячо говорил Корда.
Когда речь заходила о борьбе с детской преступностью, бывший детдомовец Корда не мог быть равнодушным.
— Начнем со школы. Парню пятнадцать-шестнадцать лет, нужна твердая мужская рука, учитель, подчеркиваю: учитель. А где они? Я, конечно, за эмансипацию, но нельзя же, чтоб все педагоги в школе были женщинами. Это просто… Просто непедагогично!
— Так уж и все? — усомнился Леденев.
— А статистика? Был я в приречном районе на совещании учителей. Так на весь город два мужчины-учителя. Да и твоя Алевтина Петровна, между прочим, тоже женщина… А так называемые «мероприятия»! Скукота! Для «галочки» в плане. Ребятам бы самим инициативу дали проявить, умело направили их энергию. А кто этим займется?
— Вот ты, например.
— Занимаюсь. Только в основном мы работаем с ними, так сказать, «пост фактум». Натворят дел ребята, и те же педагоги звонят в милицию: изолируйте от общества. Кого? Подростков? Бывает, приходится изолировать. А вот Дом пионеров в нашем большом городе один единственный. Моя воля, так я б и при нашем управлении открыл.
— Капитан Корда, отец четверых детей, инспектор угрозыска и руководитель кружка кройки и шитья, — сострил вошедший к кабинет молодой сотрудник Бессонов.
— Это уж ты лучше для своих «питомцев» организуй.
— Ладно, ребята, потом поспорим. А ты, Алексей Николаевич, лучше свои соображения изложи на бумаге. Шеф на совещание аккурат по твоему вопросу едет, — сказал Леденев и поднял трубку.
— Давай, записываю, — сказал он.
Сотрудники поднялись и вышли, продолжая разговор. Леденев закончил писать, поблагодарил невидимого собеседника и положил трубку на рычаг. И сразу вновь поднял ее.
— Девушка, дайте Приречный.
Слышимость была плохая, но майор сумел втолковать начальнику местного угрозыска, что Лешка с Дедом, спившиеся «бичи», старший имел «срок» за кражу, присмотрели магазин, будут брать ночью. «Подготовь ребят, да поаккуратней. Держи меня в курсе. Сейчас оба субчика на квартире. Совещаются. Прикатят на такси. Деньги у Деда есть…»
Потом была масса всяких других дел, и Леденев так и не смог как следует усесться за стол хотя бы на часок. Звонил телефон, приходили сотрудники, «сверху» требовали справки и сводки, и у него не было времени даже подумать о том, как все-таки тяжела его доля. Майор за многолетнюю работу в милиции привык не жаловаться на судьбу, тяжесть нагрузки обходила стороной его сознание, но это было не безразличное отупение, а ритмично действующая система мышц, нервных клеток, нейронов и еще каких-то там штучек, которых навыдумывали современные корифеи.
Здание управления внутренних дел начинало пустеть после восемнадцати часов. Работники управления расходились вполне своевременно, как в нормальной конторе. Отдел кадров, паспортисты, хозяйственники. Не засиживался и следственный отдел. Иной раз пересидят часок-другой, не больше. В ОБХСС — там тоже работа культурная. Преступник вежливый, по ночам не бегает, спать ложится вовремя. Конечно, и там «зубры» бывают. Но ОБХСС идет от преступника к преступлению. Засекли завмага — и не спеша ищут, как и сколько украл он у государства. А завмаг или под наблюдением ходит, или уже в камере сидит. Только в угрозыске посложней, потрудней, наверное, будет. Преступление совершено, но кто его совершил — неизвестно. Тут уж в шесть часов домой не уйдешь, преступление не ждет, когда в угрозыске поужинают, выспятся и к девяти утра на службу придут. Знай поворачивайся, пока правонарушитель не скрылся сам и не скрыл следы преступления. Значит, от преступления к преступнику — вот принцип работы уголовного розыска. Путей много, все они разные и все надо испробовать. И тогда не спишь, не ешь и дома носа не кажешь.
Бывает, жены посмотрят, как коллеги мужей из других отделов после шести домой приходят, и в слезы: «Другие люди, как люди, а тебя дети скоро дядей начнут называть». Иная, есть и такие, уж и не верит, что был на работе: к начальнику, с жалобой… Но что делать? Жен, их тоже надо понять. И мужьям тяжело, и их женам не легче. Только крайне необходимо, надо кому-то делать эту работу.
Я не досплю, пусть тысячи других спят спокойно.
5
Скорее по привычке мать что-то проворчала, потом крикнула вслед: «Приходи пораньше!»
Лена неопределенно хмыкнула, прикрыла дверь обеими руками, поправила волосы, изогнувшись, проверила шов на чулке, крутнулась на каблучках и быстро сбежала по лестнице.
Воскресный день был словно по заказу. Дождливое лето сменила поистине давно невиданная золотая осень, и сегодня весь день ярко светило солнце, выгоняя жителей за город, на рыбалку и по грибы. Лена Косулич никуда не собиралась ехать, сидела дома, рассматривала учебники, полученные в педагогическом училище, куда она поступила неделю назад. Потом пришлось помочь матери по хозяйству, сбегать в магазин и, конечно, забежать к Люсе в соседний подъезд. С ней они полчаса толковали о парне, с которым Лена познакомилась недавно, о том, что Колька показал ей кулак, когда она танцевала с тем, новичком, а Педро подошел, глянул, как зверь, и только зубами скрипнул.
В свои шестнадцать лет Лена отлично осознавала, каким успехом она пользуется у парней на танцплощадке. Ей нравилось водить их за нос, кокетничать то с тем, то с этим. В принципе она была хорошей девушкой, разве что излишне избалована вниманием ребят.
На танцы шли с Люсей. По дороге Люся спросила, нравится ли Лене в училище. Та ответила, что не знает, мало времени прошло, а вообще ничего, ребята есть совсем неплохие.
В этот вечер на танцах ей сразу не понравилось. Люся встретила своего знакомого парня и не отходила от него, а Лене пришлось танцевать с разными недотепами.