Умереть дважды
Шрифт:
– Понятненько… И куда полетим?
– Туда, Витя, откуда недавно вернулись.
– В Афган?
– Туда…
– Это все?
– Нет. Ты Шепеля сегодня видел?
– Конечно! Он с утра в роддом ездил, где-то в 14.00 вернулся. Доложил о прибытии.
– У него с женой все в порядке?
– По его словам, да!
– Ты вот что, Витя, как проведешь инструктаж, пришли его ко мне в штаб.
– Есть!
Тимохин положил трубку на рычаги телефонного аппарата. Прикурил сигарету. Присел в кресло руководителя и, качаясь в нем, начал пускать кольца дыма в потолок.
– Тимохин, слушаю!
– А почему это товарищ полковник Тимохин не идет домой, как его командир Крымов?
Говорила супруга Александра.
– Привет, Танюш! Вот потому, что Крым ушел, я и не могу покинуть кабинет!
– Ты, конечно, голоден?
– Не думаю об этом.
– Тебе обязательно надо быть в штабе?
– Да.
– И долго?
– Часов до восьми точно.
– Тогда, может, обед в кабинет принести?
– Не надо. Освобожусь – и пообедаю, и поужинаю.
– У вас опять что-то серьезное?
Тимохин вздохнул:
– Снова, Таня, снова…
– И что именно, ты, конечно, сказать мне не можешь.
– Не сейчас! Позже. Дома.
– Командировка?
– Скорей всего, да.
– Понятно. Приходи домой поскорее, жду тебя…
– Целую!
Александр повесил трубку. «Насколько же тяжело нашим женам, – подумал полковник. – Мы что? Вооружились, умчались, выполнили задание и вернулись. А жены все это время места себе не находят. Они даже не знают, куда направились их мужья, не говоря уже зачем. Понимают, что правды не услышат, от чего страдают еще больше. Вот и Татьяна сейчас дома наверняка присела в кресло и думает, что вновь муж отправится на войну. Тяжело женщинам... И изменить ничего нельзя. Им бы вместе с мужьями ордена и медали давать! Заслужили».
В кабинет вошел Шепель:
– Вызывал, командир?
– Проходи, присаживайся.
Майор устроился в кресле за столом совещаний.
– Как жена, ребенок? – поинтересовался Тимохин.
– В порядке!
– Решили уже, как сына назвать?
– С этим чуть ли не война началась. Тесть хочет назвать в честь своего деда, красного наркома, теща – Эдиком, Валентина – Константином, в честь своего деда, отца матери; я же – Иваном. Иван Михайлович, нормально! И каждый упирается. Но это все ерунда: как я скажу, так и будет!
– Так сказал бы и прекратил войну!
– Успею! Ты лучше скажи, чего нас на повышенную перевели? Гарин группе общий сбор объявил, а что к чему – не говорит. Другие подразделения тоже подорвались: офицеры возле казармы трутся, но с ними их командиры работают. Тем хоть что-то, но объясняют.
– Скажу, когда придет время.
– А вызвал зачем?
– Убедиться в том, что ты в порядке.
– Понял, но не въехал. Видно, тестев коньяк и на меня подействовал.
– Наверное! Если надо жену проведать, то до 19.00 можешь съездить в Москву. Позже находиться в городке!
– Никуда я не поеду. Роддом оккупировали тесть с тещей, да и перед персоналом неудобно, набузил я слегка.
– Да уж, слегка! Ну, если никуда не поедешь, иди к Гарину. И никакого спиртного, Миша! Лично предупреждаю!
– А вот
– Свободен!
Шепель удалился, так и не поняв, что от него хотел командир группы. Тимохин же вновь устроился за рабочим столом в кресле руководителя. В 17.35 прошли доклады командиров «Миража», «Алтая», «Грома» и майора Гарина о готовности подразделений к выполнению любой задачи. Заместитель Тимохина напомнил, что тот не доводил до личного состава общую обстановку. Александр ответил, что доведет после сеанса связи с командованием Главного управления.
В 18.00 сотовый телефон полковника издал сигнал вызова. На дисплее высветилась буква «Ф». Значит, звонил генерал-лейтенант Феофанов.
– Слушаю, Сергей Леонидович!
– А что это Крымов не отвечает?
– Не в курсе, товарищ генерал. Он пошел домой принять душ; может, случайно отключил телефон?
– Ты мне сказки не рассказывай! Никак после вчерашнего не отойдет?
– Да почти отошел! Скоро подойти должен.
– Ты сейчас в штабе? Или тоже душ принимаешь?
– В штабе, товарищ генерал.
– Тогда включай компьютер, Пуштун сбросил нам нужную информацию, я переслал ее вам. Вскрывай почту, копируй. Копии после изучения уничтожить.
– Товарищ генерал-лейтенант!..
– Ладно, не обижайся. С этой операцией голова кругом идет. Руководство требует, чтобы мы как можно быстрей вытащили из Афгана и секретные контейнеры – вернее, их содержимое, – и пилотов. Пуштун реально сможет начать поиски контейнеров только завтра утром. И еще далеко не факт, что его поиски увенчаются успехом. А если контейнеры у Джумы? В общем, не буду тебе объяснять, как чувствуешь себя, когда надо работать, а как работать, непонятно. Да еще постоянно отчитываться перед Самим! Да, заварилась каша с крушением этого «Ил-76»... И чего он не рухнул в Туркменские Каракумы?
– Лучше бы самолет долетел до Индии и вернулся в Переслав…
– А лучше бы вообще никто никуда не летал. Ладно, принимай информацию, доведи обстановку, сложившуюся в Афгане на 18.00 московского времени, и готовь группировку к переброске в Таджикистан. Все технические вопросы Потапов решил. В 2.30 к вам в городок подойдет автобус, в 3.00 выезд на аэродром. Время вылета в Таджикистан, определенное на совещании в резиденции, утверждаю! Возникнут вопросы, звони Потапову, я отдохну. В 9.00 завтра вновь быть в администрации. Так что с аэродрома поеду сразу на рандеву с куратором, Сам в это время вряд ли будет на месте. Все понял?
– Так точно!
– Работай, Александр Александрович! И Крым, как придет в себя, пусть позвонит.
Отключив телефон, Тимохин включил компьютер.
В 6.00 вторника 17 июня транспортный самолет «Ил-76» оторвался от бетонки подмосковного военного аэродрома и, набирая высоту, взял курс на Таджикистан. На базе российских войск в среднеазиатской республике группировку специального назначения Главного управления по борьбе с терроризмом встретил полковник СВР Игорь Валерьевич Воронцов. Боевые группы «Орион», «Мираж», «Алтай» и «Град» скрытно разместили в отдаленной казарме охраняемой территории армейских складов.