Умереть впервые
Шрифт:
…Горел дом Нантора Олгаллона. Леглар кинулся было внутрь, где что-то еще слабо дымило, но Кинисс поймала его за рукав.
— Держись рядом со мной, — приказала она. — И, ради всех богов, Леглар, молчи.
Они прошли мимо входной двери — что стояла сама по себе, словно доказательство хрупкости мира… мимо превращенных в прах хрустальных витрин. Прекраснейшие вещи лежали грудой цветных осколков: шедевры, создававшиеся веками, были обращены в бесполезный мусор.
— Где Нантор? — шепотом спросил Леглар. Рептилия промолчала. Множество
Рептилия промолчала и провела его внутрь. Крышей им теперь служило небо.
— О боги, — выдохнул Леглар, увидев комнату, в которой Нантор принимал его несколько часов назад, и одно из кресел, запачканное кровью. — Объясни же мне, Кинисс, что случилось?
— Метеорит, — лаконично ответили ему. Они шли и шли мимо величайших богатств, выставленных теперь под открытым небом. Почему метеорит должен был попасть именно в Нантора? Что это? Почему это?..
— Смотри, — указала Кинисс куда-то под ноги.
Леглар взглянул вниз и впервые в жизни потерял дар речи.
В луже крови и чего-то не менее отвратительного, с перекошенным от ненависти лицом лежал он сам.
Леглар Даал.
Магистр по части ловкости рук.
Да упокоится в мире.
Таилег высыпал все свое золото (а было его внушительное количество) и сел задумавшись.
Неприятным условием, сопровождающим все услуги Владыки Воров, была необходимость жертвовать всеми ценностями.
Всеми, что были с собой.
Он вздохнул. Формулы, что при помощи Тамле выкристаллизовалась у него в сознании, должны сработать. Но вот только…
Что он мог сделать для Тамле?
Вопрос вертелся совсем рядом с ответом, и Таилег почти час сидел, глядя на груду желтого металла, прежде чем ответ созрел.
И рассмеялся.
— Что с Нантором? — спросил Леглар, не в силах оторвать взгляда от собственного лица.
— Он жив, — ответила Тамле откуда-то из бесконечности. — Велел передать тебе это. — Она протянула ему булавку. «Не берись за нее!» — хотел сказать Леглар, но слова застряли у него в горле.
Поздно.
Его руки сами взяли булавку и воткнули внутрь лацкана.
— Неужели это я?
— Да, — отрешенно подтвердила Кинисс. — Это ты. Вне всяких сомнений. Для меня видеть тебя живым — необыкновенная радость, но и необыкновенный ужас.
Леглар сел, стараясь не попасть в кровавую лужу, и закрыл глаза ладонями.
Прошло достаточно долго времени, прежде чем его осторожно тронули за плечо.
Вздохнув, Таилег начертал на камне кончиком кинжала знак Палнора и высыпал на него золотые монеты.
Он представил, как они попали к нему.
Монеты были его единственным сокровищем. Он добыл их, собирая у ротозеев и бесчестно нажившихся богатеев. И вот теперь, он, скромный слуга Владыки Воров, просил у него оказать милость и исправить несправедливость.
Когда монеты стали таять на импровизированном алтаре, Таилег ощутил прикосновение чего-то, доселе неизвестного. Чего-то высшего. Божественного. Ранее молитвы и обращения в Палнору были формальностью, пустыми формулами, а вера — тем, что полагается знать каждому мастеру ловких рук.
Но теперь…
Теперь монеты потекли и растаяли, а взамен…
Взамен появилась толстая тетрадь, в кожаной обложке, аккуратно перевязанная. С рунами хансса на обрезе.
Получилось!
От восторга Таилегу захотелось что-нибудь станцевать. Он осмелился открыть тетрадь и пролистать ее. Ничего не было понятно… но по ощущениям — запаху, виду, он поверил, что это то, что нужно.
Он оглянулся.
Вторая половина его золотого запаса осталась невредимой.
И здесь получилось!
Он вновь сел и представил, как зарабатывал это золото, дни и ночи выпрашивая милостыню, обкрадывая бессовестных ростовщиков…
…Спустя несколько часов Тамле обнаружила плоды своего многолетнего труда рядом с неумело выцарапанными рунами Нааты.
Приписка человеческой рукой гласила: «Желаю удачи. Надеюсь, что мы еще увидимся».
Тамле села на землю и долго думала.
— Я тоже надеюсь, — ответила она пустоте подземного города и встала, чтобы продолжать свою работу.
Леглар поднял глаза.
— Идем, — сказала Кинисс. — Здесь все уберут. Тот, кто умер, умер. Я не знаю, кто это был, но его путь теперь иной. У нас же с тобой остались проблемы.
Она показала диаграммы — новые схемы, поступившие из монастыря.
Девять ярких точек постепенно сближались, поворачиваясь по невидимой спирали. Центром их встречи был Киннер.
— Что это значит? — спросил Леглар отрешенно.
— Это значит, что здесь очень скоро что-то случится. Никто не знает что. По всем воззрениям, эти диаграммы не должны существовать. Все здесь нарисованное — это страшный сон для таких, как я.
— Я не… — начал Леглар и осекся. Из руин дома выходила подозрительно знакомая фигура. Изрядно похудевшая, но знакомая. Фигура помахала рукой.
— Я сплю? — прохрипел Леглар. — Кинисс, кто это?
— Это Таилег, — ответила Кинисс, не удостаивая юношу ответом, — Что ты…
Она не договорила.
Рядом с ней начали возникать новые и новые фигуры.
— Что происходит? — спросил Таилег после того, как они обменялись рукопожатием. — Я что, снова сплю?
— Если бы, — вздохнул Леглар, отводя юношу в сторону. — У меня такое ощущение, что мы здесь лишние. — Рядом уже около двух десятков прибывших — все незнакомые, разных рас и по-разному выглядевшие — собрались около Кинисс, которая что-то им объясняла. — Пошли-ка в гостиницу, парень, да поделимся новостями. Я не верю своим глазам. Ты жив! Впрочем, то, что я жив, — тоже чудо. Сегодня я увидел свой труп.