Умирание земли и жизнь мира
Шрифт:
Это звучит очень странно, но это так. Мы имеем здесь один из пунктов, где духовная наука с одной стороны говорит: в руках, которые развивают подсознательное мышление, мыслится судьба. Естествознание теперь еще с этим не считается. Конечно, если только совсем грубо рассмотреть человеческую организацию, приходится сказать: человек есть более совершенное животное. Так оно и есть. Но в том, что при этом упускают из виду, именно и заключается существенное отличие человека от животного. Подумайте только, как устроена голова у животного. У животного голова покоится непосредственно над землей. У человека голова покоится так, что то, что у животного несет земля, человек несет сам. Линия центра тяжести головы, прежде, чем дойти до земли, попадает в человеческий организм, если можно так грубо выразиться: она проходит через грудобрюшную преграду. Человек стоит по отношению к самому себе так, как животное к земле. Коли мы возьмем линию центра тяжести головы у животного, то она падает прямо на землю, не проходя сквозь грудобрюшную преграду и сквозь организм. В ориентировке организма по отношению ко всему Космосу заключается самое существенное человека и с этой ориентировкой связано то, что его руки и кисти рук организованы иначе, чем соответственные конечности у животного. Здесь, с одной стороны в будущем будет работать естествознание. Оно спросит: как относится у человека
Это одна сторона. Мы можем сказать: мы обращаем внимание человека на то, как он покоится на своей собственной грудобрюшной преграде и если мы мыслим подсознанием вплоть до грудобрюшной преграды, то мы пребываем в разуме судьбы, как мы обыкновенно пребываем лишь в разуме продуманных поступков. Но человек стоит в жизни еще иначе, ибо мы видели, что если мы односторонне рассмотрим не только его голову, но и весь остальной его организм, то оказывается, что он, раздумывал, но подсознательно раздумывал, определяет свою судьбу, знает свою судьбу.
Но в жизни человека есть нечто иное. Мы совершаем поступки, эти поступки приносят нам в жизни известное удовлетворение или неудовлетворение. Подумайте только об этом: вы кому-нибудь сделали добро, это принесло вам удовлетворение; или вам пришлось что-нибудь сделать для отклонения какого-нибудь события и это было связано с неудовлетворением и т. д. Итак, бывают различные поступки, которые человек совершает в жизни. Да, мы не только совершаем наши поступки и ощущаем по поводу их сознательное удовлетворение или неудовлетворение. Это мы можем лучше всего увидеть, если мы духовнонаучно исследуем поступки, которые меньше вторгаются в жизнь. Когда мы, например, рубим дрова, то это уже есть поступок, хотя он и не имел морального значения. Рубя дрова, мы совершаем поступок, он вызывает в нас утомленно. По поводу утомления люди думают различно. Вы знаете из последней публичной лекции (Природа и ее загадки в свете духовного исследования 7. 03-1918 года), что люди представляют себе, что они засыпают от утомления, что причиной засыпания является утомление. Об утомлении каждый знает, что оно наступает, как сопутствующее явление при таких действиях, как например, рубка дров. Но это утомление имеет очень глубокое значение, если его исследовать духовнонауч-но. Утомление есть, собственно, не то совсем, чем оно нам является. Мы его переживаем как то, что мы называем «утомлением», но оно есть нечто совершенно иное. Вы также можете легко представить себе, что утомление, появляющееся при таких действиях (поступки, более проникающие в моральную или интеллектуальную жизнь лишь более утончены в этом отношении, в них утомление не всегда бывает так заметно, как тогда, когда мы рассматриваем более элементарные действия, как например, рубку дров, что это утомление есть явление, носящее двойственный характер. Сначала мы применяем бьющие ключом силы жизни, связанные с нашим ростом, но затем эти силы оказывается истраченными и в нашем организме происходит процесс разрушения. Этот процесс разрушения переживается, как «утомление», но на самом деле это утомление есть оглушение, более глубокое значение которого мы переживаем в действительности, как нечто совершенно иное, как последствие — в данном случае — рубка дров. Для обычной жизни утомление есть только оглушение. Что же переживается в действительности?
Конечно, на это можно ответить только из действительного духовнонаучного исследования. Когда мы утомляемся после рубки дров, то в тех областях, которые мы знаем, как области духовного организма человека и которое также называют цветами лотоса (подробности об этом вы найдете в книге «Как достигнуть познания высших миров?»), показывается некоторое излучение, настоящее излучение из одного из цветов лотоса. Это — некоторый положительный результат: он не доходит до сознания человека. Этот духовный результат не осознается им. До его сознания доходит только то, что его оглушает для того, чтобы он не воспринял в себе этого духовного результата. Ибо то, что собственно излучается, есть действительно нечто духовное. И это становится еще более понятно, когда, чтобы увидеть духовность этих излучений, рассматривают, скажем, подлежащий моральному суждению поступок. Предположим, что мы не дрова рубили, но сделали нечто такое, что подлежит моральному суждению. Правда, что обыкновенно подобное суждение имеется в виду только для тесно ограниченного круга жизни, но оно имеет еще и другое значение. Все, что делает человек, имеет ценность во всем ходе развития человечества. Также и отдельный поступок имеет значением в общем ходе развития человечества. Это суждение насколько поступок ценен в этом ходе развития — человек так же мало постигает своим обыкновенным сознанием, как головой — действия судьбы. Но он не дает этой оценке пройти сквозь свое существо, как сквозь решето, а подобно излучению как бы сквозь цветы лотоса оно излучается наружу. Человек непрерывно подсознательно производит обсуждение, оценку каждого отдельного своего поступка. Вы можете быть «ангелоподобным» существом и всем людям делать добро. В подсознании вы судите о цельности подобных поступков для общего развития человечества и при этом очень объективно и тогда он получает совершенно иное значение, чем можно было бы подумать в верхнем сознании. Если же вы можете быть вором (я этим, конечно, ничего не хочу сказать), но совершая кражу, вы оцениваете ее совершение объективно, по ее значению в общем процессе развития человечества. И это вы неуклонно излучаете перед собой сквозь цветы лотоса. Подобно тому, как приговоры нашей судьбы, которые проходят через голову, как через решето, задерживаются нашими руками и кистями, так с помощью нашей астральной организации цветов лотоса направляются наши суждения, которые мы высказываем о наших действиях, а также и о наших мысленных действиях. Подобно сиянию излучаются они сквозь нашу организацию цветов лотоса, выходят из нас. И это сияние распространяется очень далеко. Оно переходит во время, не остается в пространстве. Потому так трудно представить себе цветы лотоса, что они находятся в непрерывном движении и непрерывно переходят во время. Здесь пространство действительно становится временем. Человек излучает сияние перед собой, но так, что это сияние переходит во время, непрерывное сияние, которое далеко переходит границы смерти. В течение всей жизни в нашем подсознании некто в нас производит суждения. Подобно тому, как нечто в нас мыслит нашу судьбу, так некто составляет суждения о всех наших поступках, и мы это суждение излучаем, как сияние.
Вследствие того, что это имагинативное действие, оно опять-таки выражается образно, но это образное выражение соответствует действительности. Жизнь такова, как если бы прожектор на большое расстояние излучал сияние. Только вы должны представить себя не в пространстве, а во времени. Например, вы теперь в сорок лет совершили какой-нибудь поступок. Ваша жизнь продолжается, проходит через 50-Й, 60-й годы, затем через смерть и далее в бытие, которое вы проводите между смертью и новым рождением. И, проходя через это бытие, вы шаг за шагом вживаетесь в то, что вы в течение вашей земной жизни непрерывно излучаете в то бытие через ваши цветы лотоса. Вы встречаете все то, что вы излучали в будущее. Опять выражаясь образно, это приблизительно то же самое, как если бы вы посредством прожектора бросали свет далеко перед собой и затем вы бы шли вдоль этого света и говорили себе: весь этот излученный свет я опять встречаю. Но только это суждение о ваших поступках, которые вы таким образом встречаете в жизни между смертью и новым рождением. В этом отношении человек — не решето или же, если хотите, «решето»: оно пропускает то, что он сам подсознательно порождает.
Итак, в человеке живет нечто, что является непрерывным критиком (если вы возьмете это слово не в педантически-филистерском смысле) его собственных поступков и что им излучается в его собственное будущее. И тут при желании можно привлечь естествознание. Благодаря тому, что человек построен вертикально, то есть в своем обычном аппарате сознание покоится на себе, как на собственной земле, благодаря этому в областях цветов лотоса задерживается то, что исходит из его странствования, преломляется под прямым углом и посылается в жизнь.
Итак, мы видим: то, что обыкновенно охватывается общим выражением «бессознательное» сложным, но вполне обозримым образом входит в человеческую жизнь. Именно вследствие того, что человек с одной стороны заканчивается внизу своей грудобрюшной преградой, он включается своим подсознанием в свою судьбу. У животного это излучение через цветы лотоса не идет в расчет. Почему? Это опять-таки связано с ориентировкой животного во Вселенной. Благодаря тому, что спинной хребет человека стоит вертикально под прямым углом к спинному хребту животного, человек преимущественно развивает то, что у животного совершенно не может развиваться, так как его спинной хребет горизонтален, а не вертикален и они оба нейтрализуют друг друга. Поэтому животное не может поставить рядом с собой критика, а также не может посылать в будущее суждения о поступках в животной жизни. Очень важно было бы, чтобы естествознание собралось с духом, а не останавливалось на тривиальном суждении, что можно сравнивать конечности животных в их структуре и формах с конечностями человека или голову животных с головой человека. Правда, человек обладает более совершенным мозгом, но, в сущности, человеческая голова не настолько отличается от головы животного, и потому материалистическая теория с такой легкостью причислила человека к ряду животных. Но человека отличает от животного его ориентировка во Вселенной. Когда ее когда-нибудь будут изучать, то и в естественнонаучном отношении придут к совершенно иным результатам. И здесь духовная наука будет давать направление, как отпадает направление в иных областях, указывая на определенные явления жизни, которые могут быть поняты лишь при условии получения соответствующего направления в духовной науке.
Итак, человек организован таким образом, что в нем живет много такого, о чем можно сказать, что еще с одной стороны умнее его — иногда и утонченнее- например, в суждениях о судьбе, но что, с другой — в нем есть также нечто, являющееся более объективным критиком, нежели каким является он сам в своей сознательной жизни. В человеке уже как бы живет в сложном виде то, что можно назвать другим человеком и это проявляется в жизни. Человек обыкновенно не присматривается к своим поступкам. Критик остается в нем подсознательным. Он становится сознательным лишь между смертью и новым рождением, когда всюду, шаг за шагом он встречается с тем «сиянием», о котором я говорил. Однако уже при разумном внимательном наблюдении жизни можно обнаружить, как в отдельных людях этот критик проявляется по разному.
Сравните два типа людей, которые можно встретить в жизни. Один тип часто обозначается, как «пострел, который везде поспел». Есть люди, которых можно всюду встретить, у них никогда нет времени, они постоянно в бегах, всюду суют свой нос, должны всюду принимать участие и т. д. Люди над этим не задумываются. Они считают это просто жизненной привычкой, покоящейся на различных подсознательных вещах. Но с этим связано то, что критик в этой инкарнации, когда человек является «пострелом, который везде поспел» — занимает особое положение. Эти критики тоже имеют свою особую индивидуальность. Люди убеждаются в этом после смерти. У такого «пострела» (очень хорошо, если о таких вещах умеют говорить с юмором, ибо благодаря тому, что люди не дают юмору окончательно зачахнуть в себе, при своем вступлении в духовную науку они преодолевают то настроение, которое приносит такой ущерб духовной науке, ибо это настроение действительно приносит сильный ущерб духовной науке) у такого «пострела» этот критик является своего рода «актером», который очень хочет, чтобы его видели не только люди, но и всякие духовные существа. Ему приятно, чтобы все, что водится в духовном мире, всегда могло видеть, как он носится кругом. Этот тип «пострела» из тех, которые постоянно носятся кругом в духовном мире и хотят, чтобы их видели и от этого желания быть увиденным претворяющегося в подсознательное влечение, происходит характер «пострела, который везде поспел».
Возьмем противоположный характер. Это человек, совершающий то, что на него налагает жизнь, на что жизнь его наталкивает, чего она от него требует. Его не увидишь всюду, но он действует и там, где его не видно, где этого требует жизнь и т. д. У него тоже критик занимает особое положение. Эти вещи становятся понятны, если рассматривать их духовно. Здесь критик становится в особое положение, происходящее из бессознательной веры в то, что все, что он делает, даже если этого и не видят, реющие кругом духи, — как это хотелось бы «пострелу» — не бывает тщетно. Что ни одна сила в мире не тщетна, но имеет значение в мире. Это прекрасная вера: «все, что ты делаешь, если бы это даже выявилось через тысячелетия, получит свое значение в общей мировой жизни» — это сознание лежит в основании типа противоположного «пострелу» — известное покойное пребывание в мире, уверенность, происходящая из только что охарактеризованной веры.