Умираю от любви
Шрифт:
«Somebody call 911, shorty fire burning on the dance floor». Это слышно, но дальше, чем звучала первая песня. Я продолжаю, пока следующая песня не становится едва слышным шепотом, и, наконец, врубаю последний такт, чтобы мертвецы продолжали отступать в том же духе. Я нажимаю на кнопку и откладываю телефон в сторону, смотрю вверх и просто жду, пока первый фейерверк взмоет в небо и взорвется. Следующие два выстрела я делаю с интервалом в пять минут для лучшего охвата, и как только звучит последний, то поднимаю мужчин на ноги, прикладываю палец к губам в знак предупреждения, чтобы они молчали, и жестом приказываю им двигаться по дорожке между заборами подальше от того места, где
— Ваш друг ранен. Его укусили?
Он снова поворачивает голову, так что наши лица оказываются совсем близко друг к другу, и пользуется возможностью, чтобы еще раз окинуть меня взглядом, отчего я прикусываю нижнюю губу. Когда его глаза переходят прямо к моему рту, то у меня мурашки бегут по коже.
— Нет, зазубренный кусок металла распорол ему бок, когда мы уворачивались от мертвецов. Вот почему мы перелезли через твое ограждение. Он больше не мог бежать.
Я дважды похлопываю его по спине и киваю, давая ему понять, что он может продолжать идти, а также, чтобы почувствовать мышцы. Когда мы проходим половину пути и я вижу огромное дерево по ту сторону забора, где я живу, шепотом приказываю им остановиться. Я отступаю на несколько шагов, когда все оборачиваются, чтобы посмотреть на меня, и прикусываю губу, пока думаю, как лучше это разыграть. С одной стороны, люди! С другой стороны, странные люди — мужчины, которые могут убить меня и завладеть моим домом. Дневной свет исчез, оставив их едва различимыми, поэтому я включаю фонарик на своем телефоне и направляю его на внутреннюю часть забора на случай, если поблизости все еще есть мертвые. Плющ — это густой барьер, покрывающий оба забора, из-за которого никому не удается заглянуть внутрь, но лучше не рисковать. Теперь, когда мы снова можем видеть друг друга, я машу им, чтобы они возвращались на траву, и присаживаюсь на корточки, крепко сжимая пистолет на случай, если кто-то из них попытается что-то предпринять.
На меня находит вдохновение, и в моей голове возникает незавершенный план, но это все, что у меня есть, так что я им пользуюсь. Я набираю текстовое сообщение на своем телефоне на старый сотовый Тары и отправляю его у них на глазах, а затем поворачиваюсь к ним с самым суровым видом.
— Ладно, во-первых. Сейчас вы на прицеле у других, так что, если что-то пойдет не так, они вас прикончат. Во-вторых, держитесь подальше от ограждений. Они охраняются, так что у вас нет шансов куда-либо пробраться. В-третьих, мне нужно осмотреть рану, чтобы быть уверенной, что это не укус. Если его все же укусили, вы все уходите прямо сейчас и попытаете счастья снаружи. Если нет, вы можете остаться здесь на ночь, чтобы дать своему другу возможность отдохнуть и восстановиться. Вы будете в полной безопасности, если будете держаться подальше от ограждений, а утром кто-нибудь придет поговорить с вами.
Четверо из них поворачивают головы и ведут один из тех молчаливых разговоров, которые могут вести только давние друзья или члены семьи, при этом не произнося ни единого слова вслух. Мы с Тарой могли бы это сделать. Мы могли бы уместить целую фотосессию в один выразительный взгляд. Дэв бросает на меня тяжелый подозрительный взгляд, но трое других кивают мне, и двое из них помогают раненому парню задрать рубашку настолько, что, когда я освещаю
Я скорчила страдальческую гримасу.
— Это нужно обработать и зашить, иначе может начаться инфекция.
Дэв закатывает глаза, глядя на меня. Он. Закатывает. Глаза. Смотря. На. Меня!
— Ни хрена себе. Мы были немного заняты тем, что спасали свои жизни, играя в доктора, но, эй, прости, что помешали твоей вечеринке, принцесса. — он с горечью смотрит на меня.
Я выдавливаю из себя извиняющий смешок и поднимаюсь на ноги.
— Ладно, тогда ладно. Приятного вечера!
Я разворачиваюсь, взмахнув юбкой, встряхиваю волосами и иду обратно тем же путем, каким мы пришли, когда лидер парней тихо окликает меня.
— Подожди!
Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь, жду.
— Как тебя зовут?
Мне действительно приходится задуматься над этим вопросом несколько секунд. Хочу ли я им сказать? Я не слышала своего имени ни от кого с тех пор, как Тара ушла от меня. Я закрываю глаза, мой голос звучит едва ли громче шепота, но он достаточно громкий, чтобы он услышал. Напрягаюсь, ожидая очередного язвительного комментария.
— Спасибо, Келси. Спасибо, что разрешила нам остаться на ночь.
Я проглатываю комок в горле, просто киваю и продолжаю идти, не желая, чтобы они слышали, как меня душат слезы от того, что кто-то произносит мое имя после столь чертовски долгого времени.
Я почти бегу к тому времени, как достигаю угла, и резко останавливаюсь, как только заворачиваю за него, вытаскиваю наушники из декольте и вставляя их в уши. Я как одержимая стучу по своему телефону, пока не открываю нужное приложение и не выбираю камеру в дереве, под которым я их оставила. Мне не стоит принимать какие-либо решения, пока не узнаю, что это за люди.
— …избалованная маленькая принцесса! Ты видел, во что она была одета? На вечеринке? Черт возьми! — шипит у меня в наушниках.
Тара появляется рядом со мной в темноте и наклоняет голову ко мне, ее огромные радостные глаза буквально кричат: «Ты можешь поверить в это?» — я пожимаю плечами и прислушиваюсь внимательнее.
— Успокойся, Дэв! Она набросилась на меня и могла легко убить всех нас. Вместо этого она спасла наши задницы и предоставила нам убежище на ночь. Не взваливай на нее свой багаж.
— О-о-о, испорченный и задумчивый. Мне нравится! — шепчет мне на ухо Тара, шевеля бровями. Я жестом прошу ее замолчать, как раз в тот момент, когда раздается новый голос, которого я раньше не слышала.
— Эм, эй, это была самая горячая цыпочка, которую я когда-либо видел, как до, так и после апокалипсиса, и тот крутой прием, когда она буквально за две секунды отобрала у Линка его пистолет, был просто вишенкой на торте с мороженым, которое я бы с удовольствием съел. Мне бы очень хотелось попросить ее позволить нам остаться, чтобы я мог попробовать пойти с ней на следующую вечеринку. Особенно, если она снова наденет такое платье. Я никогда не думал, что увижу другую женщину, тем более такую красивую. Так что, да, заканчивай. — Тара издает тихий восторженный возглас и подпрыгивает на месте. Я игнорирую ее, и жаркий румянец заливает мои щеки.
— Перестань думать членом, Грей. Такая женщина, как эта, — не что иное, как головная боль, от которой ты умрешь, особенно сейчас.
— Хватит, помогите мне промыть рану. Кем бы она ни была, она права в том, что ее нужно обработать. Судя по тому, что у него жар, это уже заражение. — произносит тихий новый голос.
Раздается какое-то бормотание, которое я не могу разобрать, поэтому возвращаюсь к тому месту, где лежат их пистолеты, и, используя верхний слой своей юбки, собираю их все и несу обратно в ворота, не забывая запереть их за собой. Тара не остается рядом, чтобы помочь мне, сучка.