Умирают только короли
Шрифт:
На сторону отца встанет Мама. Если решили помогать, просто отойдите в сторону. Беглецы не нанесли вреда, отдайте вёсла, не мешайтесь под ногами и пожелайте доброго пути, как сделала это сама Альфиния в горном ущелье с их будущим отцом.
Что касается братьев, то Гора, Яни и Ти не следовало даже брать в расчёт. Они будут наслаждаться гневом родителей. Ридалаг во всём поддержит отца, Риккон поддержит Лага. Оставался Родион. Аяна поморщила носик. Неприятно это признавать, но Родион единственный, кто может изменить ситуацию, и сделать её либо невыносимой, либо сносной. Для него не существует лишних условностей, он не сторонник строгих правил, он готов
Аяна нанесла шестую черточку на борту лодки и поморщилась. От блеска воды болели глаза, она нехотя посматривала по сторонам. Лодка всё больше брала на северо-восток, стало быть, лодка обходит Асцию и её каменный рукав. В этот день путница снова взялась за охоту, рыбу ловила каждый день, затем разделывала её и тонкими кусочками сушила на солнце. Голод отступал быстро, усиливая жажду до головокружения, до навязчивого желания выпить бурдюк одним залпом или напиться морской воды.
– Самое время удариться в панику, – шептала Аяна, наблюдая стайку дельфинов.
Десятая черта на борту смотрелась пугающе. Она несколько раз пересчитала дни и усомнилась в правильности отметок. Аппетит пропал, жажда стала нестерпимой, у неё слабели тело и разум. Ей начали видеться корабли, она дула в рожок до изнеможения, почти приближалась к спасительным бортам и падала от бессилия назад, в лодку.
Ночью видения закончились, Аяна признала, что была неправа, её стратегия выживания в корне ошибочная. Теперь она целый день куталась в парусину, чтобы кожа не теряла влагу. На обломок мачты прикрепила длинный сигнальный флажок, а кусочки рыбы заглатывала не жуя, чтобы не тратить слюну. Воду расходовала только на то, чтобы смочить губы и горло. Это даст ей несколько дополнительных дней пути.
При всей бережливости на двадцатый день вода закончилась. Аяна слизнула последние капли и принялась ждать. Надолго она проваливалась в тягучее бессознательное состояние, где не было ни снов, ни жажды, ни боли, ни отчаяния. Тело будто отделилось от сознания, его не было, немного непривычно, но так легко, будто освободилась от какой-то лишней детали. С ней остались только непривычные ощущения полёта, успокоения и тишины.
А потом она почувствовала нарастающий шум в ушах и непривычную влагу на губах. В глотку вливались почти незнакомые ощущения, это вода, она прохладная, пресная, почти сладкая. Девушка захлебнулась и закашлялась, но подняла руку, вцепилась в плошку с водой и втянула сразу всю влагу. Ей мало, так мало, что те несколько глотков не спасение, а яд.
– Воды!
Ей нужно ещё, в костях ломка, будто не хватает воздуха. Аяна с болью открыла глаза, маленькие щелки, ничего не разобрать в этом странном мире. Он заполнен чужим лицом, оно совсем близко, у него чёрные глаза и родинка на переносице.
– Воды!
Глаза юноши вспыхнули, он коснулся губами её глаз и громко застонал. Никак не разобрать, что он делает, но движения его ускорились, он закричал и счастливо завис над её лицом.
– Воды!
– Итель, не давай ей больше воды. Она придёт в себя и перережет тебе глотку, – раздался громкий окрик.
– Хватит, парень. Трижды уже потешился.
– Пусть тешится, она у него первая. Оши даст ему только после замужества, а до того ещё года два, – смеялся мужчина.
Язык отличался от ригоронского и алесцийского,
Близнецы сдались сразу, они знали не больше двух фраз на древне-агаронском, и ради пошлостей, которые Родион мог доверить дневнику, не собирались мучиться. Девочки помучились, обратились к наставникам, но те не имели права помогать им с языками, только с обучением. Пришлось самим трудиться, расшифровка заняла несколько недель, близнецы были правы, дело того не стоило. Родион переписал страницы какой-то старинной книги о болезнях живота и половой функции. Но прежде им пришлось хорошенько разобраться в построении слов и фраз, наконец выучить все буквы и звуки и понять основы древнего языка.
С тех пор осваивать языки агаронских корней стало легче. А гралийский и есть древне-агаронский, изменённый и развивающийся по своим правилам, но в корне схожий. И сейчас она могла разобрать почти всё из того, о чём переговаривались чужаки.
– Итель, оставь девку. Иди, помоги деду с сетью.
Аяна не столько почувствовала, сколько догадалась, что мужчина делал с ее телом. Её насиловали, сколько это продолжалось не разобрать, она не чувствовала ничего, кроме жажды и скручивающей боли в мышцах. Ей нужна вода!
– Воды!
Это гралийцы. Итель ушёл заниматься сетью, они не мародёры, а рыбаки. Их трое, все члены одной семьи, дед, отец и внук. Что произошло до того, как она пришла в себя, она не знала, но догадаться несложно. По меньшей мере, ее изнасиловал младший из них.
Она по-прежнему ничего не чувствовала кроме жажды. Даже обидно, она была девицей, с трепетом ждала счастливого момента и ничего не почувствовала, будто тело ниже шеи потеряло силы и чувствительность.
Сил нет, чтобы осмотреться по сторонам, сейчас день, солнце слепит глаза, она видит будто в дымке. Но если немного сфокусировать взгляд, можно разглядеть где-то наверху мачту и парус. Рыбаки свернули материю, остановили лодку и занимались промыслом.
Вышло так, как она и планировала. Её лодка достигла судоходного места, но уже не в водах Алесции и Ригорона, а там, где бесстрашно промышляют гралийцы, не опасаясь ригоронских военных фрегатов. Течение сыграло с ней злую шутку и отбросило в сторону Гралиции. И так даже лучше. Куда хуже осознавать, что тебя насилуют ригоронские рыбаки. Кто сказал, что они не способны на подобное при встрече с беспомощной алесцийкой?
Трое гралийцев подобрали судёнышко и обнаружили в парусине женщину. С ней оружие, меч и гарпуны, воды нет, она умирала от жажды. Как такое приключилось, неважно, без лишних пояснений видно, что мачты и вёсел нет, воды в бурдюке нет, еды нет, в море алесцийка давно, она едва дышит от обезвоживания. Лодка – хороший трофей для бедняков, она прочная, устойчивая, небольшой ремонт, и в семье появится ещё одна кормилица. Итель подрос, ему нужна своя лодка, чтобы заработать на свадьбу и кормить молодую семью.