Умиротворение

Эшли Кристен

Но сейчас она волновалась, и, черт побери, он, бл*дь, ненавидел слышать это волнение в ее голосе.

— Я позвоню, — процедил он сквозь зубы.

— Спасибо, Бен, — прошептала она и повернулась в сторону кухни, и Бенни кое-что вспомнил.

— Фрэнки, — окликнул он, она остановилась в темном коридоре и повернулась к нему.

— Да?

— Почему ты подошла к черному ходу?

Она заколебалась, потом она пожала плечами.

— Пожилая леди Замбино живет через дорогу.

— Ну и что?

— Она бабушка Беллы.

Бенни начал терять терпение. Поэтому

спросил:

— И что, мать твою?

— А Белла работает на тебя.

— Фрэнки…

— Она старая и любопытная, — поспешно добавила она. — Если старая леди Замбино увидит меня и скажет Белле, Белла скажет Терезе, Терезе будет наплевать по какой причине я оказалась у твоей двери, она не хочет, чтобы я приходила к кому-то из вас, особенно к тебе. Так что Тереза разозлиться, но разозлиться она на тебя. Я пыталась…

Она замолчала, но он знал, что она пыталась сделать — спаси его от гнева его же матери, в этом она была права. Фрэнки чувствовала гнев его матери за два квартала, и она знала, что его мать сойдет с ума, если узнает, что Фрэнки навещала его ночью. Поскольку мать Бенни постоянно теряла свой гребаный рассудок, Бенни уже привык справляться с этим, хотя это и было занозой в заднице, как всегда, и ему понравилось, что Фрэнки попыталась его защитить от этого дерьма.

Он не стал ее благодарить, промолчал, а она развернулась и направилась к двери.

Она остановилась в дверях кухни и обернулась.

— Бенни, — позвала она.

— У меня дела, Фрэнки, — напомнил он ей.

Она не слушала или ей было все равно.

— Грех плохо выражаться о покойниках.

Бенни почувствовал, как напрягся всем телом.

— Не... — прошептал он.

Но она продолжила:

— Я никогда никому об этом не рассказывала.

— Фрэнки…

— Все думали, что это я. Я подговорила Винни продать бизнес и сделать франшизу, что закусочная обанкротилась.

Бенни направился к ней, но она не остановилась и не двинулась с места.

— Но так думал Винни.

Он схватил ее за руку и потащил через кухню.

— Спроси Сэла. Он скажет тебе, — сказала она ему, когда он потянул ее к двери, но так и не дотянулся. Она стала упираться, выдернула руку из его хватки. — Я ни черта никому не сказала, потому что любила его. Я не хотела, чтобы кто-то подумал, что он слабак. Я не хотела, чтобы кто-то подумал, что он неудачник. Я не хотела, чтобы кто-то подумал, что он был совсем другим не тем, за кого его все принимали. Все считали, что он был сильным мачо. Но он не был идеальным.

— Оставь это дерьмо, Фрэнки, я не хочу слышать.

— А я не хочу, чтобы ты так думал обо мне, — продолжала она. — Не знаю почему, но не хочу, чтобы ты так думал.

— Хреново. Я знаю, что это чушь собачья.

Она подошла ближе, не прикасаясь к нему, но приблизилась достаточно близко, он почувствовал запах ее духов и волос.

— Ты же знаешь, что это не так, — прошептала она. — Винни-старший, Тереза, Мэнни. Они были слепы, но ты же знаешь. Кэл знает. Карм знает. Ты знаешь. Кэл, Карм, они не скажут, но они знают. Если ты спросишь их не при Терезе и Винни,

они тебе все расскажут. Но ты... ты просто не хочешь этого знать.

— Детка, мне надо сделать кое-какое дерьмо, — напомнил он ей.

Она пристально посмотрела на него и отрицательно покачала головой.

— Не знаю, почему я... — Она замолчала и потянулась к дверной ручке, — не утруждай себя, сообщить мне о Кэле. Я спрошу у Сэла.

Тон ее голоса стал жестким и безжизненным, Бенни он не нравился. Он ей не подходил. В эти дни она была не в настроении, но она никогда не была такой жесткой. Раньше она много смеялась. Даже если кто-то рассказывал анекдот, который не был смешным, она смеялась, и ее смех звучал по-настоящему, хотя она делала это только для того, чтобы им было хорошо. И раньше она вся светилась энергией. Она казалась искрилась, даже когда сидела, свернувшись калачиком, рядом с Винни и смотрела телевизор.

Он не видел ее такой уже много лет, не слышал ее смеха, но он также никогда не слышал, чтобы ее голос звучал, как сегодня, твердо и безжизненно.

Он положил руку ей на плечо.

— Фрэнки…

Она высвободила свое плечо от его руки и распахнула дверь.

— Будь здоров, Бен, — сказала она тем же тоном, не глядя на него. Затем она стала спускаться с крыльца.

По какой-то гребаной причине он последовал за ней, схватил ее за руку и развернул к себе. Она запрокинула голову, взглянув на него, он понятия не имел, что хотел ей сказать.

— Что? — спросила она.

— Я позвоню насчет Кэла.

— Я уже сказала, не беспокойся.

— Я позвоню.

— Бен, ты не хочешь со мной разговаривать. Я понимаю это, живу с этим уже много лет. Я узнаю все новости от Сэла или от кого-нибудь из ребят.

Его рука сжалась, и он притянул ее ближе к себе, достаточно близко, чтобы снова почувствовать запах ее духов, и в этот момент какой-то безумной честности с самим собой, он вынужден был признаться, что ему нравился ее запах.

— Я, бл*дь, позвоню.

Она замерла на мгновение, которое, казалось, растянулось надолго, и уставилась на него во все глаза, и единственное, что он видел — это ее глаза, ее волосы, и единственное, что он чувствовал — запах ее духов, еще сильнее автоматически сжав ее руку.

И от его сжатия, она прошептала:

— Как решишь.

Она выдернула руку из его ладони, он наблюдал, как она прошла два шага, а потом почему-то побежала. Он стоял неподвижно, слушая, как открываются и закрываются его ворота, не шевелясь, слушая, как она завела машину и уехала.

И придя в себя, он сильно вздрогнул, выбросил из головы мысли о Фрэнки, развернулся и побежал в дом.

* * *

Я почувствовала, как рука Джо опустилась мне на поясницу, а его бедро прижалось к моему на постели.

— Соседка, девочкам пора в школу, — прошептал он мне на ухо.

Он сидел с моей стороны кровати. Я лежала на животе. Он уже давно встал. А я — нет.

— Ммм, — ответила я, не открывая глаз, потому что мои веки были такими тяжелыми, словно весили три тонны.