Умный, сексуальный, молчаливый
Шрифт:
Он кивает.
— Думаю, да.
— Я говорила ему не связываться с Боуном. Что это только втянет его в неприятности. — Я говорила ему это несколько месяцев назад, когда он только начал общаться с этим человеком. Неприятно говорить, что я так и знала, но… так и есть.
— Я был там, тем вечером, — вырывается из Сэма. Он потирает затылок с коротко стриженными волосами.
— Тем вечером?
— Тем вечером, когда Пита арестовали. Я был там. Мы вместе разгружали грузовик.
— О. — Не знаю, что тут ещё сказать. — И как получилось, что Пита арестовали,
— Пит посмотрел на меня и сказал убегать. Так что я убежал, а Пита поймали. Я никогда не прощу себе этого. — Сэм кусает нижнюю губу, бездумно играя с пирсингом. — Он сказал мне, что если я сознаюсь, то он станет отрицать, что я там был. Грёбаный придурок.
— Ты рассказал Полу и Мэту? — Не знаю почему, но мне почему-то кажется, что это важно.
Сэм кивает.
— Они знают. — Он качает головой. — Я думал, что Пол меня прибьёт.
— А он что сделал?
Сэм пинает несуществующий комок грязи.
— Он обнял меня. — Сэм пожимает плечами. — И всё.
— Зачем вы вообще связались с Боуном? — спрашиваю я. Ничего не могу с собой поделать. Ведь все знают, кто такой Боун и чем он занимается.
Сэм вздыхает.
— Нам хотелось иметь достаточно денег, чтобы заплатить за курс лечения для Мэта, если он ему снова понадобится. И тогда мы стали браться за случайную подработку. Всё было законно. — Он поднимает вверх одну руку, словно даёт показания под присягой. — Клянусь. Мы бы не стали делать ничего противозаконного.
— И что это была за подработка?
Он не смотрит на меня.
— Доставка пакетов, писем. Сбор долгов. Разгрузка грузовиков. Всё в таком духе.
Это «всё» было чертовски противозаконным, и Сэм знал об этом.
— Пит теперь несёт наказание за нас обоих. — Сэм рычит и снова проводит рукой по волосам. — Я никогда не прощу себя за это.
— Мой папа занимается этим, — напоминаю я ему.
— Что, твой папа стал чародеем? — спрашивает он, подняв бровь.
Я смеюсь.
— Нет, насколько я знаю.
На минуту Сэм затихает.
— Эй, Эм, — говорит он, и я смотрю на него. — Я ещё так и не поблагодарил тебя за то, что ты спасла Мэту жизнь.
Я машу рукой.
— Подумаешь.
Он с прищуром смотрит на меня.
— Ты ведь любишь моего брата, да?
Я смотрю на фигуру спящего Логана.
— Больше всего на свете.
— Тогда тебе придётся выйти за него.
Я притворяюсь, что дуюсь.
— Ну, раз мне придётся…
Сэм смеётся.
— Я рад, что у него есть ты. Что у нас всех есть.
На мои глаза наворачиваются слёзы, и я моргаю. Сэм крепко обнимает меня, и какое-то мгновение я даже не могу придумать, что сделать в ответ. Мэт всё время проделывает это, но Сэм — никогда.
Сэм отворачивается, и я вижу татуировку в нижней части его шеи. Не знаю, почему не замечала её раньше. Большими, объёмными готическими буквами там выведено «Пит».
— Почему на твоей шее вытатуировано имя Пита? — спрашиваю я.
Сэм широко улыбается.
— Когда нам исполнилось по двенадцать, наш отец по-прежнему нас не различал. Поэтому он решил вытатуировать нам на шеях наши имена. — Его улыбка становится ещё шире. — Он посадил нас в кресло и спросил, кто я. Я ответил, что Пит. А затем он вытатуировал моё имя на шее Пита. Мама была чертовски зла. Ты даже представить себе не можешь. — Он потирает рукой заднюю часть шеи. — Но мне это даже нравится.
— И мне тоже.
Логан
Прошла неделя с того момента, как я пришёл в себя. Несколько дней меня мучила нестерпимая боль, но потом стало лучше. Сегодня меня выписывают домой. Эмили уже едет, чтобы забрать меня, и мы отправимся в её квартиру, потому что там есть лифт — подъём по лестнице я не осилю: моя нога загипсована от половины бедра до самых пальцев. Чешется просто жутко, но мне постоянно говорят не чесать.
Медсестра помогает мне усесться в кресло-каталку. Мне сказали, что так будет лучше. Я так сильно хочу вернуться домой! Ну, или туда, где мы с Эмили сможем спать в одной постели. Туда, где я смогу крепко прижать её к себе и не отпускать. Я совершенно не хочу её отпускать.
Эмили выходит из лифта как раз в тот момент, когда мы едем к нему. Она улыбается, и моё сердце делает сальто и чуть не выпрыгивает из груди. Я чертовски сильно люблю её. Она придерживает дверь лифта, и медсестра закатывает меня внутрь.
Готов отправиться домой? Спрашивает меня Эмили на языке жестов.
Я киваю. Это грубо — общаться жестами перед тем, у кого нет проблем со слухом. Я-то знаю это, надо бы и ей объяснить. Жду не дождусь вернуться домой и затащить тебя в кровать. Я поигрываю бровями.
Эмили хихикает. А ты уже достаточно поправился для этого?
Тебе придётся быть сверху.
Чёрт, мой член встаёт, стоит мне только подумать об этом.
Медсестра, что едет с нами в лифте, ударяется о моё кресло, а затем начинает кашлять в кулак. Эмили стучит по её спине и спрашивает:
— С вами всё в порядке?
Женщина кивает. По-моему, на самом деле, она смеётся, но откуда мне знать наверняка.
У края тротуара стоит чёрный седан, за рулём сидит отец Эмили. Мой взгляд тут же устремляется к ней, и она улыбается.
Он сам так захотел, показывает она.
Почему ?
Эмили пожимает плечами. Спроси его.
— Логан, — приветствует меня её отец. Наши взгляды встречаются, и он протягивает мне ладонь для рукопожатия. Я принимаю приглашение, мы крепко и уверенно жмём друг другу руки. — Как ты себя чувствуешь?
— Готов отправиться домой, мистер Мэдисон.
— Прошу, называй меня Ральфом, — отвечает он.
У меня внутри всё сжимается, и я смотрю на Эмили, но она укладывает мои вещи в багажник. Я осторожно поднимаюсь из кресла, держась за дверцу машины. Затем, допрыгав на одной ноге, падаю на место рядом с водительским — там просторнее.