Умри, а держись! Штрафбат на Курской дуге
Шрифт:
VIII
Присутствие врага было незримым, но ощущалось с каждым днем все явственнее. Самолеты-разведчики противника барражировали над позициями штрафников практически ежедневно. В погожие дни серебристые контуры «рамы» поблескивали в самой вышине, среди высоких кучевых облаков.
По всем подразделениям штрафбата пошло указание усилить бдительность боевых охранений. Причиной стала попытка нападения вражеской разведки на один из постов в первой роте. Боец заснул и был захвачен немецкой группой. Группа на обратном пути сбилась с курса и набрела на второй пост. Завязался бой, в ходе которого немцы были вынуждены бросить бойца и спешно убираться на свою сторону. Перед тем как оставить свою добычу, они перерезали ему горло, как ягненку.
Этот случай, разобранный командирами во время учебных занятий, действовал на сознание «переменников» получше любых средств убеждения. Ежедневно во время занятий бойцов знакомили с новой вражеской техникой. По разведданным, полученным из штаба армии, немцы собирали по всему фронту огромную силищу. Готовились взять реванш за поражение под Сталинградом. На передовую из немецких тылов прибывали свежие дивизии и новейшая бронетехника.
В импровизированных учебных классах «переменников» знакомили с невиданными прежде танками «пантера» и самоходными артиллерийскими установками «фердинанд». Особенно Гвоздева впечатлили новые вражеские САУ – мощная броня и не менее мощное орудие. Бьет на поражение почти с двух километров. К такой на «тридцатьчетверке» и не подберешься, чтобы ей хоть малейший вред причинить. Тогда вся надежда на полковую и дивизионную крупнокалиберную артиллерию.
Впрочем, командиры проводили занятия грамотно. Не замыливая глаза по поводу возможностей вражеского железа, тут же подробно рассказывали об уязвимых местах новых фашистских разработок. Акцент делался на возможность поразить вражеские танки и самоходки подручными средствами, которыми располагали штрафники: гранатами, противотанковыми ружьями, бутылками с зажигательной смесью.
Главная задача, поставленная офицерами штаба батальона и роты – изгнать из сознания бойцов танкобоязнь. Впрочем, задачу сформулировать значительно легче, чем добиться ее выполнения. Сильно смущало и тревожило старшего лейтенанта Коптюка, что бесстрашие перед вражескими чудовищами приходилось воспитывать с помощью слов, объяснять ахиллесовы пятки вражеского зверинца по рисункам, то есть «на пальцах».
И Коптюк, и другие командиры среднего звена подняли вопрос о необходимости организовать занятия с «живым» танком или самоходкой, «обкатать» бойцов хотя бы разок своей же «тридцатьчетверкой». Ведь понятно и так, что одно дело убедить себя, что ты не боишься вражеской махины, а совсем другое – увидеть ее воочию, накатывающую прямо на тебя, всей своей многотонной лязгающей тушей, да еще к тому изрыгающей при этом смерть, грохот и пламя.
ПНШ на этот счет многозначительно отмалчивались, а ротный только бурчал, что вопрос этот прорабатывается. Видно, не все получалось, как того хотелось…
IX
За нейтральной полосой, в глубине немецких позиций и днем, и с наступлением темноты, слышался гул работающих моторов. Находясь в боевом охранении, Гвоздев невольно вслушивался в этот несмолкающий шум. Он наполнял усталый мозг тревогой и напряжением, не давая заснуть после отбоя. Правда, за день организм так уставал, что здоровое требование сна всегда быстро пересиливало.
Изматывало психологически и то, что днем немцев Демьяну не удалось разглядеть ни разу. Когда врага не видишь, но постоянно чувствуешь его присутствие, это здорово действует на нервы.
Разведвзвод Александрова уже дважды предпринимал попытки добыть языка, но оба раза вылазки закончились ничем. Причем во второй раз группа разведчиков засекла себя возле проволочных заграждений, и немцы тут же открыли шквальный огонь, вывесив одну за другой две осветительные ракеты. Каким-то чудом группе удалось выйти из-под огня, дотащив с собой одного тяжелораненого разведчика.
А потом еще этот снайпер… Невидимая, разящая смерть, которая только и ждет, что ты на сантиметр высунешь и подставишь свой лоб, на долю секунды расслабишься… Когда Потапову, благодаря смекалке, удалось уничтожить этого фашистского гада, сразу атмосфера здорово изменилась. Наконец-то на счету взвода появился первый реальный немец, во плоти.
Значит, фашисты – это не бесплотные всемогущие духи, насылающие на штрафников свои самолеты-разведчики, владеющие несокрушимыми танками и самоходками. Это люди смертные, уязвимые для пули, штыка и гранаты.
Дни и ночи сменялись в калейдоскопе однообразно тяжелой солдатской работы, и Демьян потерял счет этой бесконечной череде. Главным положительным моментом для него в этой изнуряющее суете было то, что практически не возникало конфликтов с командиром взвода.
Большая цель, требующая крайней степени сосредоточенности и усилий, появилась перед всеми в батальоне, от «переменника» до старшего офицера штаба. Каждый, скорее подсознательно, ощущал, что добиться этой большой цели возможно единственным путем: максимальным напряжением всех сил – и каждого в отдельности, и всех вместе.
В этих повседневных многочасовых учебных занятиях вырабатывалась та слаженность совместных действий, когда командиры и подчиненные постепенно начинали понимать друг друга с полуслова, когда каждый обретал умения и навыки, доведенные до автоматизма, до той высшей степени владения, когда времени обдумывать нет, и единственно верное действие выполняется инстинктивно, на уровне мышечной памяти, за те доли секунды в бою, которые и определяют в итоге – останешься ли ты жить, или умрешь, а победа и главный приз – жизнь достанется врагу.
X
И вот однажды, в совершенно будничном ритме, случилось нечто, что сразу перевело бытие бойцов на другой уровень. После подъема и неизменной утренней каши с хлебом взвод не отправился на занятия, а остался в окопах. Командиры были собраны на батальонное совещание накануне вечером. Они оставались в траншеях вместе со своими подчиненными, но в ротные КНП для уточнения диспозиции были отправлены посыльными ординарцы.
Сразу пошел слух, что ожидается наступление врага. Точных сведений не разглашали даже командирам подразделений. И само совещание накануне проходило в рамках строжайшей секретности. ПНШ-«первый» сообщил офицерам, что батальон переводится в состояние боевой готовности и что дальнейшие указания и уточнения будут получены в ближайшие часы.
Уже было известно, что в окрестностях расположения штрафного батальона ночью были развернуты стрелковый и артиллерийский полки, минометный дивизион. Гул техники сотрясал воздух всю ночь, но только для сна набегавшихся за день штрафников этот гул не был помехой.
Уже позже, во время многочасового ожидания, в траншеи штрафбата просочились вести о прибытии к передовой танкового батальона и подразделения самоходных артиллерийских установок. И хотя расположилась вся эта сила в тылу позиций штрафников, известие это здорово поднимало настроение и «переменникам», и их командирам.